Шрифт:
Закладка:
– Сюрпри-и-из! – радостно заорала Майка, ослепительно улыбаясь во весь рот; в руках она держала баночку малинового варенья. – Надеюсь, не разбудила? Как себя чувствуешь, получше? – и, не дожидаясь ответа, сделала шаг вперёд, чтобы оказаться в квартире.
Саня ошеломлённо посторонилась, пропуская подругу внутрь.
– Слушай, Санчес, – округляя глаза, проговорила Майка, – это бред какой-то, мне уже Чеба везде мерещится… Представляешь, сейчас показалось, что у вас во дворе стоит его машина! – и фыркнула, словно потешаясь над собственной одержимостью.
– Чеба… – начала было Саня, но подруга не дослушала.
– Мне кажется, у нас всё на мази! – загадочно играя бровями, сообщила она. – Он сегодня на меня в универе так смотрел, та-ак смотре-ел… Ещё и пытался напроситься со мной к тебе в гости, явно искал повод, чтобы побыть со мной подольше… Но я наврала ему, что сегодня к тебе не собираюсь. Нет, я, конечно, не прочь побыть с ним вдвоём, но заболевшая подруга важнее!
В этот момент из кухни показался Чеба собственной персоной. Во всей красе: с обнажённым торсом, босой, в одних лишь узких джинсах.
Саня в изнеможении прикрыла глаза. “Ну вот… – пронеслось у неё в голове. – Начинается…”
Майкин рот сделался похожим на букву “О”.
– А ты… ты что здесь делаешь? И почему голый? – бестолково спросила она.
– Догадайся, – любезно предложил он.
Ещё и подмигнул вдобавок. Саня чуть не взвыла – господи, ну зачем, зачем он подмигнул?!
– Тоже приехал проведать Саню? Промок под дождём, и она предложила просушить твою одежду? – неуверенно, словно нащупывая дорогу в темноте, но вместе с тем с отчаянной надеждой утопающего, схватившегося за соломинку, предположила Майка.
Саня видела, что ей сейчас достаточно даже полунамёка. Она готова была поверить в откровенный бред, в любое спасительное враньё, лишь бы не признавать очевидного. Ей ужасно хотелось услышать успокаивающую ложь…
– Ладно тебе, Май, я думал, ты умнее, – поморщился Чеба с досадой. – По-моему, совершенно очевидно, что между мной и Саней…
– Подожди! – взмолилась Саня. – Не надо! Я сама…
– Что “сама”? – Чеба покачал головой. – Да ты уже сколько времени признаться не можешь. По-моему, сейчас как раз очень удачный момент. Мы все взрослые люди…
– Признаться, – заторможено пробормотала Майка, бледнея на глазах.
– Так, слушай сюда, детка, – Чеба стал серьёзным, даже жёстким. – Давай не будем играть в эти игры. Да, мне чертовски нравится твоя подружка. И это у нас взаимно, ей чертовски нравлюсь я. Мы только что переспали. Занимались любовью, понимаешь? И если бы ты не пришла так не вовремя, возможно, занялись бы этим ещё и ещё…
– Чеба, нет! – ахнула Саня, ужаснувшись выбранному им методу объяснения – не так, всё должно было быть не так, не такими словами… не таким циничным тоном. – Замолчи, пожалуйста!
– Почему я должен молчать? – он обернулся к ней. – Я же облегчаю тебе задачу, милая, иначе ты ещё сто лет не решилась бы.
Майка отчаянно замотала головой, словно отказывалась верить в услышанное.
– Май, я… – Саня сделала робкий полушажок ей навстречу.
Она коснулась её предплечья, но Майка сбросила её руку, трясясь то ли от негодования, то ли от отвращения – а может быть, от того и другого одновременно. Саня почувствовала, как будто по сердцу провели лезвием.
– Я всё объясню… – начала она растерянно, не понимая, что тут можно объяснять и как.
– Да пошла ты, – поражённо, точно видела её впервые, выдохнула Майка; лицо её некрасиво сморщилось, словно она боролась с подступающими рыданиями. – Засунь себе в жопу свои объяснения!
– Эй, полегче, – вступился было Чеба, но Майка перевела на него пылающий ненавистью взгляд.
– Катитесь вы – оба… Я и не думала, что вы настолько циничные и подлые. Какие же вы твари… подлые твари, понятно? За моей спиной… Веселились, наверное? Развлекались, ржали надо мной? Ну да, это же так забавно, я же такая дура…
– Нет, нет, Май, всё не так! – быстро моргая, чтобы слёзы не брызнули из глаз, пролепетала Саня.
Подруга разжала руки, и банка варенья грохнулась на пол.
– Идите на хер оба! – припечатала напоследок Майка. – Видеть вас больше не хочу. Никогда!!!
Звук захлопнувшейся двери прозвучал как выстрел и заставил Саню отчаянно зажмуриться, закрыв уши руками.
На полу в прихожей расплывалась малиновая лужа – точно огромное кровавое пятно на простыне.
Когда они устроились друг напротив друга за столиком, сидя каждый на своей полке, Саня ощутила ещё большую, чем раньше, неловкость.
Чтобы скрыть, как сильно она нервничает, Саня с излишней сосредоточенностью принялась размешивать сахар в стакане с чаем. Впрочем, долго громыхать ложкой было тоже не слишком-то прилично, поэтому она лихорадочно вцепилась в подстаканник и уставилась в окно, старательно изображая заинтересованность проплывающими мимо пейзажами. Скорее бы чай остыл – можно будет пить его и не встречаться глазами с симпатичным попутчиком…
– Угощайтесь, пожалуйста, – услышала она и, оторвав взгляд от окна, обнаружила, что Вик предлагает ей шоколадные конфеты.
Набор был самый новогодний: и “Мишки в лесу”, и “Красная шапочка”, и “Ананас”, и “Ласточка”… Саня невольно улыбнулась, на миг снова почувствовав себя маленькой девочкой, с энтузиазмом вскрывающей сладкий подарок от Деда Мороза, обнаруженный поутру под ёлкой. Вик усилил это ощущение, достав и выложив на стол ещё и несколько мандаринок.
Образ взрослого мужчины не очень-то вязался со всеми этими лакомствами. Видимо, он прочитал это по Саниному лицу, поэтому счёл своим долгом пояснить:
– Официальная версия называется “Гостинцы любимым племянникам”. Но, откровенно говоря, это всего лишь повод покупать конфеты в неограниченных количествах… Да, я обожаю сладкое, – и обезоруживающе улыбнулся. – За шоколад душу дьяволу продам.
Что ж, если Вик и злоупотреблял сладостями, на состоянии его зубов это никак не отразилось – улыбка была поистине чарующая, если не сказать ослепительная.
Саня развернула одну конфету и положила в рот, запоздало сообразив, что, наверное, напоминает сейчас хомяка со своей раздутой щекой. В этот миг попутчик что-то негромко спросил у неё – как назло, Саня не расслышала, нужно было переспросить, но рот был занят конфетой, поэтому она принялась торопливо жевать. Конечно же, проглотив, она подавилась – кто бы сомневался! – и совершенно по-идиотски закашлялась.
На глазах выступили слёзы – не столько от кашля, сколько от смущения; Саня чувствовала, что стала пунцовой от стыда. Дура! Ну что она за дура такая! Любая на её месте не растерялась бы и использовала сложившиеся обстоятельства по полной программе – красивый мужчина с ней в купе, можно пить чай, разговаривать, флиртовать… Нет же, надо было облажаться по всем пунктам!
