остались живы, кроме старого петуха. На баке жалобно блеяли два барана, причем один из них, наполовину задавленный веревкой, которая обмоталась вокруг его шеи, употреблял напрасные усилия освободиться.

Жан поспешил ему на помощь и выпустил на волю также и его товарища. Он вытащил из клетки мертвого петуха и бросил его через борт в песок, пропитанный какой-то влагой, состоявшей только наполовину из морской воды. Затем, откинув дверцу одного из люков, молодые люди спустились в среднюю палубу.

Она совсем не пострадала. Все там осталось на месте. То же самое было и в каютах, где прежде помещались капитан, его помощники и пассажиры. В кают-компании, служившей общей столовой, еще покачивалась лампа, которую можно было хоть сейчас зажечь, и, не считая почти незаметного наклона, судно выглядело как обычно.

Молодому человеку понадобилось некоторое время, чтоб проникнуть в помещение трюма. Однако это ему удалось, и он мог спуститься в самую глубь корабельного корпуса. Только тут он имел возможность рассмотреть существенные повреждения, которым подверглось несчастное судно. Капитан слишком поторопился покинуть свой корабль. Не считая поломки винта и связанных с нею внутренних повреждений, не было никакой иной аварии, которая угрожала бы гибелью корабельному корпусу, и даже недавняя пробоина, причиненная ударом о скалу, не помешала бы пароходу держаться на воде. Действительно, «Сен-Жак» пострадал только снаружи. Непроницаемые переборки препятствовали образованию внутренней течи.

Осмотр трюма окончательно обрадовал Жана. На судне находился целый арсенал: три бочки с порохом, содержащие в себе около ста фунтов; тюк патронов с пулями для шести карабинов системы Винчестера и другой – для шести превосходных ружей французской работы; все это оружие находилось в отличном состоянии; тут же лежала дюжина револьверов крупного калибра с патронами для них; одна митральеза Максима и одна пушка Гочкиса с достаточным количеством снарядов, чтобы дать отпор целому батальону, дополняли этот богатый склад. Кроме того, тут был запас топоров, пил, шпаг, сабель, пик и всего, что требуется для обработки дерева и для рытья земли. Теперь молодому человеку не оставалось больше ничего желать относительно необходимых инструментов и средств обороны.

В жестяном ящике, крепко принайтовленном к полу, хранилось даже несколько динамитных патронов, тщательно обернутых паклей и ватой.

Пока брат рылся в складе оружия, Жанна отыскивала съестные припасы. По этой части также были сделаны весьма утешительные открытия. На корабле ни в чем не было недостатка. Вся кухонная посуда уцелела, а в камере для топки нашлась даже целая бочка пресной воды. Правда, вода приняла несколько неприятный вкус, будучи поставлена в такое жаркое место, но прокипятив ее, можно было устранить этот недостаток. Впрочем, большой кухонный фильтр мог еще лучше помочь беде.

Спустившись вторично в подводную часть корабля, молодые люди окончательно убедились в его стойкости, увидев, что вода, которая омывала пароходный киль, приносилась громадным речным течением и опресняла морскую воду на большом пространстве. Следовательно, нечего было бояться, что море снова подхватит остов судна, отброшенного им далеко от себя.

– Знаешь ли ты, – улыбаясь, спросила Жанна, – какая странная мысль пришла мне в голову?

– Кажется, я ее угадываю, – также с улыбкой ответил Жан. – Но все равно скажи. Мне будет приятно, если мы напали на одну и ту же идею.

– Вот видишь, мне кажется, что если мы нашли себе здесь кров и пропитание, то с нашей стороны было бы очень глупо, если б мы рисковали схватить где-нибудь в другом месте воспаление легких или болотную лихорадку.

– Вот именно, моя дорогая сестрица. Я отгадал и вполне согласен с тобой. Но отсюда еще не следует, чтобы я пренебрегал нашими прежними помещениями. Болотные лихорадки также или еще в большей степени угрожают нам здесь, чем на нашей вышке, в ветвях секвойи, по причине более близкого соседства с болотами. Но так как мы можем пользоваться переменой воздуха, то нам ничто не помешает временно поселиться в нашем железном доме. Я признаю, что на пароходе мы расположимся со всеми удобствами и комфортом, а главное – на просторе. Итак, водворимся тут поскорее.

Разговаривая таким образом, они разделили между собой каюты и другие помещения.

Жан выбрал себе каюту помощника капитана, предоставив сестре более обширную капитанскую комнату, с лучшей вентиляцией. Затем молодой человек нашел нужным вытащить из трюма и поместить на шканцах взрывчатые вещества, которые он прикрыл просмоленным брезентом; вместе с тем юноша перенес поближе к себе оружие и патроны, намереваясь, как только Жанна будет владеть своей сломанной рукой, установить на баке и на шканцах пушку Гочкиса и митральезу Максима.

Так как в шкафах оказался большой запас белья, то Жанна поспешила переменить простыни на койках и навести самую безукоризненную чистоту в этой импровизированной квартире. Она перенесла в свое помещение необходимую посуду и тотчас сварила на ужин шоколаду на сгущенном и стерилизованном молоке, которое нашла в количестве около двадцати бутылок в кладовой погибшего старшего повара.

День закончился мирно, горячей благодарственной молитвой к Богу.

При наступлении вечера бедные дети, измученные усталостью в эти три дня борьбы и лишений, с истинным наслаждением улеглись на чистую мягкую постель, чтобы заснуть сладким сном. Но перед этим Жанна сообщила брату свое последнее опасение:

– Только бы, Жан, нашему кораблю не пришла фантазия сорваться с утеса и унести нас в море, не предупредив о таком коварстве.

– Ну, это радикально невозможно, – отвечал молодой человек. – Именно радикально, потому что наш добрый «Сен-Жак» крепко укрепился на этой скале. Только он мог совершить такое чудо и прилипнуть там, где не растет даже мох. Впрочем, море и не думает о нас; разве землетрясение могло бы сдвинуть наше судно с места, а без этого оно будет торчать во веки веков на этом клочке земного шара.

Брат с сестрой не долго продолжали разговор. Усталость и мягкая чистая постель вскоре убаюкали их, и детям всю ночь снились самые приятные сны.

IV. МАЛЕНЬКИЕ ПРИЕМЫШИ

На четвертый день солнце стояло уже высоко, когда обитатели разбитого корабля наконец проснулись. Они заспались очень крепко, и Жанна почти в испуге крикнула брату:

– Посмотри, Жан, скоро восемь часов! О чем мы думали?

– Да ни о чем, конечно, потому что мы спали. Какая ты смешная! – отвечал Жан Риво, переворачиваясь под простыней с громким зевком. – Вот какая польза вышла из того, что мы завели на судне стенные часы! Из-за этого мы только упрекаем друг друга в нашей лености.

Однако, продолжая шутить, он быстро вскочил на ноги и занялся одеванием.

Когда они сошлись вместе перед кухонной плитой, где милая калека