«Вот, ведь, Человек-Куколд. Вроде так характер поменялся, а всё равно тупишь и ноешь».

Я не злился на самого Питера. Всё же за прошедшее время мы стали хорошими друзьями и часто вместе выпутывались из переделок, заступались и прикрывали друг друга, помогали по мелочам и серьёзным вопросам. Ну, насколько они могут быть серьёзными в нашем возрасте.

Но вот неспособность Паркера просто сделать первый шаг... Утомляла. Ему стоило преодолеть это и тогда от былой робости не останется и следа, но вместо того чтобы стиснуть зубы и пойти вперёд, он всё время ищет обходные пути, отступает или мнётся на месте. Бесит аж.

Подшучивая и толкаясь, перебирая кучу косяков из прошлого, чтобы посильнее ужалить собеседника, мы неспеша добрались до дома Пита, где во дворе нас уже ждал дядька Бен, всё такой же интеллигентный старый еврей.

-Готовы поработать, парни?

-Будто бы у нас есть выбор?

Под смех мужика мы с Питером прошли в дом, чтобы скинуть вещи. Не хватало ещё, чтобы что-то порвалось — маманя с меня шкуру спустит.

***

Богатый особняк в минималистичном стиле утопал в солнечных лучах. Зашторенные окна прикрывали владельцев, позволяя им спокойно отоспаться после долгой и тяжёлой ночи.

Шелковые простыни были сбиты в кучу, пока молодое сексуальное тело билось в кошмарах, навеянных последними событиями. Её руки елозили по краям кровати в поисках хоть чего-нибудь, что поможет защититься, но, так ничего и не найдя, девушка распахнула карие глаза, вскакивая с кровати.

Её тело била дрожь, а пухлые губы раскрылись, втягивая воздух, которого так не хватало в груди. Схватившись за бешено стучащее сердце, она присела прямо на холодный пол, приваливаясь головой к прикроватной тумбочки.

Прохладное дерево успокаивало взволнованный мозг, помогая собраться с мыслями и перевести дыхание. Поправив сбившиеся белые волосы, девушка с трудом поднялась на ноги, доковыляв до окна, на ходу цепляя бутылку воды, оставленную заботливой матерью.

-Как же душно, надо окна приоткрыть...

Хриплый голос, непривычный для уха самой обладательницы, лишь ещё сильнее напомнил о чуть не случившемся, вновь разгоняя кровь по венам, погружаясь в страшные события ночи.

Вечеринка, полная привычной скуки. Самый настоящий бал для богачей, организованный матерью. Банально, тускло и блекло, не вызывающее даже намёка на эмоции.

Ей хотелось сбежать оттуда, развеяться, может быть совершить что-нибудь безумное или глупое и шанс представился как никогда кстати.

Джосеф, молодой парень, едва младше её, пригласил её на прогулку в парк, надеясь провести время в приятной компании, пока их родители решали судьбу города, заключая сделки на миллионы долларов.

Сын старого друга семьи, отличный парень, вежливый, спокойный и ненавязчивый. Готовый так же, как и она, сбежать со званного вечера, лишь бы заняться чем-нибудь поинтереснее, чем пустые разговоры с такими же богатыми детишками.

Потом был парк, пара выпитых бокалов вина, утащенных Джосефом с кухни. Весёлые разговоры под лунным зимним небом и его пиджак на её плечах. Романтика и разнообразие, с щепоткой азарта от побега с вечера. И пускай, что это был парк, хотя бы так.

Но потом её кавалер предложил очередную авантюру, а она, как сопливая дура, согласилась, легко запрыгивая в «удачно» пойманную на дороге попутку. Сама провела его через охрану и слепые пятна на видеокамерах. Идиотка.

А дальше был ад. Онемевшее тело, страх, пропитывающий каждую крупицу тела, ужас, затопивший сознание... И мерзкая ухмылка Джосефа, братающегося с водителем.

Грязные потрёпанные сиденья старого автомобиля, пропахшего потом и наркотой. И мерзкие смешки парочки с передних сидений.

Её сознание просыпалось урывками, открывая новые мерзкие картины. И с каждым таким пробуждением вокруг неё собиралось всё больше и больше дружков Джосефа, пока она, словно охотничий трофей, лежала на капоте старой тачки.

А мерзкий ублюдок всё это время распинался, как же ему повезло. Удачный поход, ведь он даже не надеялся на успех и планировал просто приехать в одиночку.

Самое страшное болью отзывалось в голове.

Крупное тело, нависающее над ней. Мерзкий смрад сигарет, алкоголя и прочего дерьма, что этот придурок успел в себя впихнуть. Его огромные, грубые руки, скользящие по её телу. Гортанный смех и рёв толпы...

Слёзы вновь потекли по лицу. От одних только воспоминаний становилось страшно и больно.

С неё стянули бельё, а одежду начали рвать на куски, но именно тогда, когда она уже всерьёз раздумывала откусить себе язык, огромное тело Джосефа снесло с машины крышкой мусорки.

Мигающие фары машины, на которой барахтался Джосеф, собирая в кучу выбитые зубы. Мелькающий в полутьме силуэт, звуки ударов, крики и мат, окончившиеся болезненными завываниями.

А потом она увидела его. В нелепом нуарном наряде, косящим под детектива из тридцатых годов, стоящего посреди избитых подонков, покрытого своей и чужой кровью, пропитавшей маску. Прихрамывая на одну ногу и поджимая рукой бок, её спаситель карающей Немезидой надвигался на испуганного Джосефа, даря девушке неописуемое злорадное удовольствие от вида его глупого лица.

-Джосеф Арильски, — грубый голос, нелепо отыгранный молодым парнем, вызвал дрожь мурашек по спине, — больной человек... Ублюдок, что радуется и возбуждается от боли других. Власть и деньги твоих родителей подарили тебе безнаказанность, но я это исправлю.

С каждым словом он приближался всё ближе, пока не подошёл вплотную к машине, нависая над Джосефом. Роли поменялись, маньяк стал жертвой и теперь в страхе жался к лобовому стеклу, дрыгая ногами, пытаясь уползти назад, не в силах отвести взгляда от переливающейся черно-белыми цветами маски.

-Обезврежу тебя раз и навсегда, чтобы ты и все остальные запомнили, что бывает, когда зло наполняет город.

Он притянул его за ногу. Мелкий парень, побитый и уставший, тащил на себя верзилу Джосефа, пока последний, подвывая, цеплялся за всё подряд. В какой-то момент насильник бросил на неё умоляющий взгляд, что даже выбило её из колеи, но у девушки даже не было времени на ответ.

-Закрой глаза и уши.

Её спаситель бросил на неё единственный взгляд, после чего сразу же приступил к выполнению своих угроз, но даже его совет не помог ей спрятаться от происходящего.

Джосеф Арильски завизжал. Он кричал и умолял о пощаде, всё ещё оставаясь в живых, но при этом испытывая нечто ужасное. Сквозь плотно прижатые к голове ладони, она слышала его голос, чувствуя, как страх вновь начинает охватывать её с головой...

Но ладонь, одетая в потёртую кожаную перчатку, опустилась ей на плечо, помогая нацепить на голые плечи тяжёлый плащ.

Он был тёплым и, несмотря на