Можете представить себе радость гномов, когда они узнали, что филин Бен с женой поселились на той же самой иве! В дереве было дупло, в котором они устроили гнездо. Именно гномы убедили Бена в том, что им нужно держаться вместе как можно дольше, невзирая на превратности судьбы.

Вьюнок выпустил ещё одно облачко дыма и неодобрительно покосился на Морошика. Вот кто уж точно предложит что-нибудь бессмысленное – например, отправиться на Шпицберген, или какую-нибудь другую чушь, – в последние дни он слишком много о себе воображал.

– Как вы смотрите на то, чтобы пригласить Бена с женой к нам в кают-компанию? – предложила Белка. – Они там, наверху, нам только нужно их позвать. Давайте устроим настоящий совет старейшин!

– Хорошая мысль! – сказал Вьюнок. – Попросите-ка их спуститься.

Меум вышел на палубу, а Тысячелист тем временем зажёг лампу и задёрнул занавески, потому что уже почти стемнело.

– Надеюсь, они ещё не отправились на охоту, – сказал Морошик, покручивая пальцами кончик бороды.

– Ещё нет, – ответил Вьюнок. – Они никогда не просыпаются раньше сумерек.

На сходнях послышались шаги, и в кают-компании появился Меум, за которым вошли филин Бен и его жена. Они едва смогли протиснуться внутрь, при этом Бен ударился головой о косяк двери и ухнул от боли.

– Прости, Бен, – сказал Вьюнок, – нужно читать предупреждение, – и гном указал на слова «Береги голову!», аккуратно выведенные на куске берёзовой коры, прибитом к стене.

– Боюсь, мы не можем предложить вам подходящую еду или питьё, – произнёс гостеприимный Вьюнок, оглядываясь на камбуз. – Надеюсь, ты не поранился?

– О, ничего страшного, – ответил Бен, потирая голову мохнатой когтистой лапой, – нужно быть осторожнее. В доме наверху, – он имел в виду дупло в стволе ивы, – тоже очень тесно, я постоянно что-нибудь задеваю.

– У вас тут очень уютно, – заметила жена Бена, оглядывая кают-компанию взглядом знатока.

– Да, неплохая посудина, – откликнулся Вьюнок, в глубине души очень польщённый.

– Должен сказать, это самый лучший корабль из всех, что когда-либо строили, – сказал Бен, с восхищением рассматривая картины на стенах и аккуратные койки.

– Да, хороший корабль, найденный в нужный момент, – ответил Меум, – и, возможно, я смогу починить мотор. По правде говоря, у меня ещё не было ни единой свободной минуты: то одним был занят, то другим.

– Разумеется, – понимающе кивнул Бен.

– Итак, мы пригласили вас, – начал Вьюнок, придвигая стул немного ближе к столу, – потому что подумали: раз мы все в одной лодке, то нам всем вместе нужно подумать о планах на будущее. Очевидно, что мы не можем оставаться здесь, у этого дерева; во-первых, оно не подходит нам самим, а кроме этого, и вам здесь не хватает места, а мы хотим, чтобы вы оставались с нами как можно дольше.

– Очень любезно с твоей стороны, Вьюнок, – откликнулся Бен, весьма тронутый. – Для нас это большая честь, воистину так. Мы ведь долго жили вместе, и хорошо знаем друг друга.

И тут все заметили, что филин очень смущён.

– Видишь ли, Вьюнок, ситуация довольно непростая. Как вы знаете, каждую весну мы высиживали птенцов. Моя жена уже высиживала яйца в дупле старого дуба, когда пришли эти отвратительные дикари и срубили его. И вот мы потеряли эти драгоценные яйца, – при этих словах жена Бена шмыгнула носом и отвернулась, – и моя жена подумывала о том, чтобы обосноваться в здешней иве. Но я убеждаю её быть благоразумной; здесь тесно, и по многим причинам здешние условия совершенно не подходят для того, чтобы растить детей. Но вы же знаете, каковы женщины…

– Да, знаю, – ответил Вьюнок (хотя не имел об этом ни малейшего представления), и Бен продолжил.

– Она будет несчастна, если у нас не будет большой семьи, как это всегда бывало.

– Но почему бы не поискать подходящее дерево в окрýге или где-нибудь ниже по течению, тогда бы и мы к вам присоединились, – предложил Меум.

Тут вмешался Морошик, который всё это время ёрзал на месте:

– Нет, я не согласен, – заявил он, страшно покраснев. – Не думаю, что хорошо будет вновь осесть под каким-нибудь деревом, – мы же не овощи. Почему бы нам не отправиться к морю? Давайте поселимся на берегу, в пещере, и тогда мы сможем каждую осень улетать за море вместе с ласточками и весной возвращаться обратно. Давайте хоть немного посмотрим мир!

– Не болтай чепухи, Морошик, – оборвал его Вьюнок, стукнув кулаком о стол. – Как мы сможем отправиться куда-то с ласточками? Они не смогут везти нас на своих спинах. Нелепица!

– Абсурд! – воскликнул Меум.

– Смехотворное предложение! – фыркнула Белка.

– Что ж, – сказал Бен, пытаясь всех успокоить, потому что страсти накалялись, – не так-то просто найти подходящее дерево, не так-то просто, как вам кажется, гномы. Чего мы с женой не знаем о дуплистых деревьях, того и знать-то не надо; хотя я и сам так говорил, но найти дерево на берегу реки с подходящим дуплом для нас и пещерой для вас будет очень трудно. Нам с вами придётся пройти вниз по реке много миль, пока не попадётся что-нибудь подходящее. Возьмём для примера вот эту иву. У вас здесь нет кладовых, вам приходится жить на борту «Джини Динс», а наверху, в дупле, как вы знаете, так тесно, что даже мышь повернуться не сможет. Найти подходящее дерево – дело непростое, очень непростое, – и филин печально покачал своей большой головой.

– Я всё это знаю, Бен, – ответил Вьюнок. – Если будет совсем худо, тогда вам нужно будет найти дерево рядом с нами, а мы будем жить в другом месте.

– Ох, дорогой мой, нелёгкое это дело – искать жилище в нашем возрасте.

– Не вижу смысла так переживать, – вновь вмешался Морошик. – И с чего вы вообще хотите где-то осесть, никак не возьму в толк! Я – за кочевую жизнь!

– Не может быть! – воскликнул Вьюнок с притворным удивлением и язвительно добавил: – Вот уж не ожидал этого от тебя, Морошик!

– А это так, – ответил Морошик, не понимая намёков и не замечая, как горят гневом глаза Вьюнка. – Я обеими руками за кочевую жизнь и за ветер странствий.

И, к всеобщему удивлению, он запел такую песню, отбивая ритм кружкой, сделанной из раковины:

Я бродяга, мне вольно идти,

С ветром вольным мне по пути,

Серебрятся холмы и моря впереди…

Хей-хо, жизнь бродячая!

Когда Морошик закончил петь, в кают-компании воцарилась мёртвая тишина. Затем Вьюнок повернулся к совам.

– Бен, я должен извиниться за нашего собрата, он сам не свой с