Митя вздохнул, улыбнулся и прижался к Андрею, засопев на груди:

–Верю, тятенька, как не верить, ты у меня самый хороший… и добрый. Никогда бы ничего худого никому не сделал.

Как мало ребёнку нужно, главное, чтобы родители были всегда рядом, а уж они уже для него всегда самые хорошие, правильные и наделённые наивысшим детским доверием.

–Ну, вот и ладно, сынок. О вещах этих чудных говорить всё же никому не нужно. Ценности они и, правда, великой, да и нам послужить могут премного. А вот завистники и лихоимцы нам с тобой не нужны, –усмехнулся,–Обрубай им потом языки да руки! На вот тебе гостинец пока, –и протянул, разворачивая, батончик «марс», – Покушай. В нём и мёд на густом молоке, и орешки есть. Не спеши только, спокойно кушай. А потом я тебе и яблочек дам, только вот семечки с них всех уберу. Ты ведь, Митя, ни разу не кушал такого!

И он с удовольствием стал наблюдать, с каким искреннемнаслаждением, да по крупице малой, откусывает сие невиданное кондитерское чудо его сынок. Эх, и не избалована ещё ребятня в этом веке!

Волчок.

Волчок был самой счастливой собакой на свете. У него были прекрасные хозяева, которые его искренне любили. Старший хозяин, конечно, был порою строг и мог его поругать, если он слишком сильно резвился или плохо выполнял команды, которые они каждый день с ним отрабатывали. Все эти: «Лёг! Встал! Голос! Искать! Фас! Паси скотину!». Да мало ли какие! Но это был Хозяин! И только за одно это, ему следовало быть беззаветно преданным. А в его роду только такие вот псы и были.

А ещё у него был младший хозяин. Товарищ по всем весёлым играм и шалостям Митяй.

Был у него свой большой дом. Сарайка. Где под его охраной и опёкой жила хозяйская скотина: козы, овцы, жеребец Орлик и куры-хохлатки.

Еще, будучи маленьким щенком, как он себя помнил, всегда вокруг было вот так же.

В Лычково, где Сотник по случаю его и приобрёл, испокон веков такие вот собаки охраняли и пасли скотину. Готовы они были жизнь свою положить за хозяйское добро, но не уступить волчьему клыку или рысьей когтистой лапе. И порой ложили, как его отец, когда сдерживал, сколько мог, волчью стаю у хозяйского овина и там же был разодран в клочья, но не струсил и не сбежал позорно бросив доверенное.

Вот и Волчку пришлось вступить в свою первую схватку ещё молодым псом- подростком с взрослым и матёрым лисом из ближайшего с усадьбой соснового бора. Ветреной сентябрьской ночью, когда вокруг скрипели и шумели, пригибаясь сосны, услышал он как в углу, у начального венца сарая, кто – то настырно скребётся. Как не лаял и не подавал он тревогу, видно совсем не слышали его хозяева из избы, и когда в подкопанную щель между венцами пролез лесной рыжий разбойник, он смело вступил с ним в бой даже не задумываясь.

Вора погубила его наглость и самонадеянность. Он был уверен, что сможет легко одолеть это глупое длиннолапое недоразумение, которое тут порою носилось по всему двору, но ничего не стоило без своих опасных хозяев, особенно того старшего, что уже чуть было один раз не подстрелил его совсем недавно из своего лука. Спасла тогда лиса только его великолепная чуйка и хорошая реакция, что смогла увести вовремя от стрелы. И вот сейчас он думал по быстрому разделаться с глупым щенком и уже, затем заняться курями.

     Просчитался!

Молодой пёс принял бой на своей территории. И когда в гаснущем сознании «рыжего» промелькнуло понимание злой ошибки, было уже поздно. После яростного поединка мощные челюсти молодого пса сомкнулись на его горле, свет померк, и вскоре всё было кончено.

Когда утром Митяй открыл сарай, удивляясь, почему друг не встречает его весёлым лаем, как это у них обычно бывает, его взору предстала картина. Два зверя, один чёрно белый, а другой огненно рыжий, лежали, сцепившись рядом, разодранные и все в крови. А лис уже был холодный.

«Тятя, тятя! Наш Волчок лиса загрыз и сам еле живой лежит», – закричал Митяй и припустился обратно вместе с Сотником в сарай.

Раны пса обрабатывали и зашили вместе. Митяй сам их промыл, выстриг вокруг шерсть и зашил той иглой, что дал ему тятя. Друга нужно уметь лечить, любого, пусть даже и четырехлапого. То умение всегда может в жизни пригодиться. Наставлял отец.

Несколько дней ничего не ел Волчок, только изредка лакая воду из глиняной миски.

–Тятя, он совсем уже исхудал, никаких сил нет уже у него, издохнет ведь,– тужил Митяй.

–Выживет, сынок, ты не переживай. Он же боец у нас, как воин дружинный после битвы. Нужно ему сейчас только время и покой, ну и конечно твоё внимание и участие.

И, правда. Прошла буквально седьмица и сначала съел пёс немного утиных потрошков. Потом заячью лапку в пасти «помусолил». Вот так к нему и вернулся аппетит. А уже, через какое – то время, всё стало у них по-старому. Игры, весёлая беготня и долгие тренировки. Только во взгляде у Волчка, когда он не играл и не носился с лаем за Митяем, всё больше проступал собачий ум, хватка и серьёзность. За скотину и птицу Сотнику можно было однозначно не волноваться. Не раз уже свирепо гнал он с хозяйского подворья любопытных куниц да горностаев, что с большим интересом и пристальным вниманием относились к хохлаткам и их цыплятам. А через три седьмицы так и вообще притащил он из ближайшего леса задушенную лису. «Мстит теперь пёс всему окрестному лисьему поголовью,– смеялся Сотник. – Не позавидуешь им теперь, скоро вообще тут всех повыведит».

Но и себе уроком будет. Нужно как можно серьёзнее укрепить все сараи, да и сам дом. Чтобы ни один зверь, каким бы сильным он не был, не смог пробратьсяне к скотине, не к нам. Ведь зимы тут долгие и суровые. А волков, рысей, росомах и медведей в окрестностях хватает с избытком. Попробуй только зевни!

Лесная борть.

Побежали дни ранней осени. Днём грело солнышко и порой было даже жарко, а вот ночи уже стали прохладными. На двор без зипуна и куртки выходить то зябко.

Повседневной работы было много. Нужно было, как следует подготовиться к долгой и суровой в этих краях зиме. Поэтому и трудились вдвоём – отец с сыном на славу.

Ухаживали за бортями. Как дикими, разбросанными по всему поместью, так и приручёнными у самого жилья. Мёд да воск из них уже не брали, так как пчёлам он и самим был нужен для нормальной и долгой зимовки. Для себя то они всё забирали ранее, ещё до той самой отлучки Андрея к Игнач Кресту. Сейчас же шла работа по перегонке мёда в липовые бочки да плавке в огромные, пудовые круги воска.

Оставался ещё, правда, недоработанным один небольшой дальний участок к северо-востоку от усадьбы. Было там всего три дерева борти, но зато одно из них маточное, то есть на нём жило сразу три пчелосемьи. И, не откладывая дело в долгий ящик, Андрей решил спозаранку следующего дня отправиться туда с Митей.

На усадьбе за хозяина, к его великому неудовольствию, оставался Волчок, бортники же, нагруженные всеми необходимыми «приспособами», выступили навстречу встающему из-за дальней кромки леса солнцу.