молоты обрушивались на меня. Это было похоже на участие в моей собственной видеоигре. Для одной сцены мне пришлось оказаться в ловушке внутри бутылки из-под молока высотой с автобус, которую наполнили густой, вонючей белой жидкостью, напоминающей молоко. Это был огромный трюк, на который мы потратили несколько дней. В другом случае мне пришлось держаться за шест на высоте тридцати футов в воздухе, прежде чем упасть на огромный коврик. В наше время я был бы в ужасе, прежде чем пробовать такой трюк. Тогда же я настаивал на том, чтобы сделать это несколько раз - просто чтобы убедиться, что мое выступление соответствует требованиям, вы понимаете. Может ли ребенок получить гораздо больше удовольствия, чем это? Не уверен, что может.

Но, пожалуй, еще более захватывающим, чем съемки в моем личном мире Супер Марио, было то, что мы находились на студии Shepperton Studios. И кто еще должен был сниматься там в это же время, как не новый фильм о Джеймсе Бонде "Завтра не умрет никогда". Для меня это было очень важным событием. Я переименовал свою гримерку из "Пигрина" в "Следующего Джеймса Бонда" и был в восторге от того, что некоторые каскадеры из "Золотого глаза" работали со мной над "Заемщиками". Шеппертон - это ряд огромных пустых складов, где строят любые декорации. Чтобы добраться из пункта А в пункт Б, вы берете маленький электрический багги для гольфа. Это очень весело, потому что в любой день вы можете проехать мимо полностью загримированного пирата, который ест сэндвич, или инопланетянина, который тайком закуривает сигарету. Для меня это было особенно захватывающе, потому что вокруг студии постоянно крутилось несколько Джеймсов Бондов. Это были дублеры и дублеры-каскадеры в строгих костюмах и темных париках, но со спины они были Бондами, и этого мне было достаточно. Но однажды, сидя на заднем сиденье коляски, на которой мы ехали через студию, я сделал двойной дубль. Бонд, мимо которого мы только что проехали, не был каскадерским двойником. Это был сам Пирс Броснан, настоящий. Мы не обменялись ни единым словом. Не думаю, что мы даже обменялись взглядом. Тем не менее, тот стал одним из самых ярких моментов в моей жизни. И хотя мои друзья не слишком интересовались моей жизнью на съемочной площадке, мое знакомство с Бондом стало довольно интересной историей.

Конечно, в "Заемщиках" был свой актерский состав, состоящий из тяжеловесов, не то чтобы я был достаточно взрослым, чтобы осознать это в то время. Джон Гудман был престижным актером с властной фигурой. Помню, как однажды я бегал по парикмахерским и гримерным с водяным пистолетом Super Soaker и ворвался, как Бонд, в одну из комнат, полную хихиканья и неприятностей, где Джон спокойно накладывал грим. Он заставил меня замолчать одним строгим взглядом в зеркало. Взгляд, который говорил: давай не будем валять дурака, малыш. Этого было достаточно, чтобы я снова бросилась бежать, не говоря ни слова. Моя мама была особенно взволнована встречей с моей экранной матерью, Селией Имри, одной из ее личных героинь благодаря ее работе с Викторией Вуд. Мамино волнение передалось и мне, но на самом деле я понятия не имела, кто она такая. Все, что я знаю, это то, что она сыграла важную роль в создании расслабленной атмосферы на съемочной площадке, чтобы мы, дети, не чувствовали никакого давления. Как только вы накричите на ребенка на съемочной площадке, есть шанс, что он не скоро выйдет из своей скорлупы. Веселый и материнский характер Селии не позволил этому случиться.

И хотя тогда я этого не знал, мне предстояло первое знакомство с семьей Гарри Поттера. Джим Бродбент, сыгравший моего отца, впоследствии сыграет неуклюжего профессора Слизнорта. Джим был прекрасным человеком: с отличным чувством юмора, тихо говорящий, но блестяще умеющий смешно говорить, и всегда поддерживал нас, детей. Я также познакомился с Марком Уильямсом, который впоследствии сыграл Артура Уизли. Он был игривым - почти детским - и, хотя мы не снимали вместе сцен , с ним было очень весело. Я определенно не думаю, что он бы не одобрил, если бы я прыгнул в него с Суперсокером. Скорее, он бы присоединился. Благодаря обезоруживающему, расслабляющему присутствию Селии, Джима и Марка я никогда не думал о том, чтобы относиться к чему-то слишком серьезно.

Говорят, что лучше всего учиться, когда тебе весело. Почти не осознавая этого, я начал делать именно это. Полагаю, что, находясь в окружении актеров определенного уровня, я неизбежно должен был начать впитывать что-то об искусстве исполнения, и нет сомнений, что "Заемщики" требовали от меня больше, чем предшествующие им рекламные ролики. Но что я действительно запомнил, так это тонкости технической работы на съемочной площадке. Это были элементарные вещи, но они пригодились мне в будущей карьере. Я научился ставить себя на место оператора, поэтому, если мне говорили посмотреть на камеру слева, я должен был посмотреть направо. Я научился обращать внимание на крошечные меловые метки на полу, которые указывали мне, куда я могу подойти, не заставляя фокусировщика переключать фокус. Самое главное, я понял, что когда вы слышите эти волшебные слова "Прокатать камеры" и ускоряющийся щелчок вращающейся катушки с пленкой, все на съемочной площадке должны быть начеку. В те дни мы снимали на 35-миллиметровую пленку, поэтому каждая минута съемочного времени стоила тысячи фунтов.

Не то чтобы я всегда была образцом профессионализма и сдержанности. Когда учитель говорит определенному типу детей вести себя тихо, это может зажечь искру озорства, и у меня, вероятно, было больше такой искры, чем у большинства. У меня была склонность растворяться в приступах смеха прямо перед камерой: достаточно было крикнуть "Тихо!", чтобы я завелась. В общем, на сайте взрослые воспринимали это спокойно. Однако в одном случае я получил самую сдержанную взбучку. Директор, Питер Хьюитт, очень приятный и терпеливый человек, подошел ко мне. И по сей день я помню выражение его лица: страдальческое выражение человека, находящегося под огромным давлением, у которого тикают часы и заканчивается пленка для камеры, и который должен найти способ заставить хихикающего девятилетнего ребенка выйти из истерики и перейти в режим съемки. Представьте себе.

ИНТ. СТУДИЯ ШЕППЕРТОН. ДЕНЬ.

ПИТЕР

Том, пожалуйста, пора прекратить смеяться.

Том поджимает губы. Он кивает. Потом снова начинает смеяться.

ПИТЕР

(в его голосе звучит отчаяние).

Нет, Том. Правда. Пора прекратить смеяться.

Том нахмуривает брови. Что-то в его выражении лица говорит о том, что он только что понял, что режиссер действительно это имеет в виду. Поэтому он кивает.