Как долго мне удастся удержаться на рабочем месте? Учитывая неадкватное поведение Игоря, не думаю, что долго. Хотелось получить впечатлений по максимуму.

После вчерашнего вечера в торговом центре он, слава богу, не стал звать меня к себе в спальню. И я не знаю, ночевал ли он дома. Утром за завтраком был. А что он делал ночью, мне давно плевать. Лишь бы держался подальше от меня.

Поднявшись из-за стола, достаю из мини-холодильника свой обед. Открываю контейнер и ставлю в микровоновку. В большом зеркале на стене случайно лювлю своё отражение.

Костюмы Игорь одобрил. Ещё бы. Блузка под горло с длинными рукавами и юбка до середины икры.

Прикусываю губу, рассматривая этот ужасный образ. Ноль косметики.

"А зачем тебе краситься на работу?"

Зализанный низкий пучок.

"Распущенные волосы признак распущенности".

И никаких духов.

"Естественный запах человека — это то, чего ему не следует стыдиться".

Но кое в чём я всё-таки его переиграла. Кусаю губу ещё сильнее, когда думаю об этом. Не могу поверить, что решилась купить тот комплект белья. И я не просто его купила… Он сейчас на мне.

Аж пальцы дрожат, когда провожу ладонью по юбке. Чувствую выпирающие подвязки, соединяющие чулки с поясом. Стринги от непривычки натирают, и кружевной лифчик приятно раздражает грудь.

Я сумасшедшая. Если Игорь узнает…

Нет. Он не узнает. Я сниму комплект и спрячу.

Интересно, как бы я выглядела, если бы мне не приходилось так издеваться над своей внешностью?

Склоняю голову набок, глядя в отражение в зеркале. Рука сама тянется к пучку на голове и плавно стягивает резинку. Слегка встряхиваю волосы, чтобы они казались объемнее. Затем иду к столу, достаю оттуда красную помаду и духи — это я тоже вчера позволила себе купить. Помаду такого оттенка Игорь никогда не одобрил бы, и духи пахнут как роскошные женщины из кабаре.

Брызгаю пару капель на блузку. Провожу помадой по губам. А дальше делаю совсем невероятное — расстёгиваю несколько верхних пуговиц. Теперь видна верхняя часть кружевного чёрного лифчика.

Тянусь рукой вниз и захватываю пальцами юбку. Медленно поднимаю, пока серая невзрачная ткань не открывает бедро на том месте, где видны подвязки.

Чёрт возьми…

Смотрю на свое отражение в зеркале, вдыхаю запах духов, и поверить не могу, что это всё я. И что я в принципе могу выглядеть так.

— Я похожа на… на…

Дверь кабинета неожиданно хлопает, будто её кто-то закрыл. Я резко отпускаю юбку и поспешно застегиваю блузку.

Какого…? Дверь разве была открыта? Я не обратила внимания. Вроде Лиза её закрыла, когда уходила. Или нет?!

Быстрым шагом направляюсь к двери, открываю и выглядываю в коридор, чувствуя, как с каждой новой секундой щёки всё сильнее начинают гореть. Кто-то видел меня перед зеркалом?!

Коридор оказывается абсолютно пуст. Даже у стойки ресепшена никого нет. Все на обеде. Но, кажется, возле открытой двери Торецкого мелькнула тень. Или мне показалось? Он разве не на встрече с партнёрами? Его же не должно быть в офисе?

___

Девчонки, кто не видел график Прод на этой неделе, он в комментариях.

Глава 10

Аня

И чего я? Зачем я?

В который раз вздыхаю, глядя на себя в зеркало, и снова стираю бумажным полотенцем помаду. Щёки до сих пор горят от стыда, ведь меня однозначно кто-то видел. И я очень надеюсь, что не мой начальник. Не знаю, почему-то от мысли, что именно Торецкий заглядывал в кабинет, когда я фривольно задирала юбку, меня начинает мутить.

Что он подумал в таком случае?! Что я неадекватная какая-то?!

Какой стыд, Господи!

Благо в уборной никого не оказалось. Не хотелось бы попасться кому-то на глаза в таком… виде. Красная как рак, на лбу испарина и глаза нервно дергаются.

Меньше надо ерундой страдать!

Отбрасываю испачканное помадой бумажное полотенце в сторону и сую руки под прохладный поток воды. Уже в сотый раз умываюсь, но горящие щёки и шею остудить не удаётся. Надеюсь, я целый день так не прохожу, а то со стороны выгляжу, как больная лихорадкой.

— О, ты здесь? Я как раз тебя искала, — в уборную заходит Римма и направляется прямиком к раковинам, где я пытаюсь прийти в себя уже, наверное, минут двадцать.

— Искала меня? Зачем?

— С тобой всё хорошо? У тебя просто… лицо красное, — Римма ставит сумочку на раковину и тревожно вглядывается мне в лицо, после чего достаёт пудреницу. — Если заболела, то сразу сообщай. У нас с этим всё строго.

Говорю же — больная лихорадкой.

— Да нет. Всё нормально, Римм, просто жарко стало. Так… А зачем ты меня искала?

— Да босс тебя к себе вызывал, а тебя в кабинете не оказалось. Он просил передать, чтобы ты зашла, если я тебя увижу, — безразличным тоном сообщает Римма, мином потеряв интерес к моей возможной болезни и приступив к активному напудриванию носа.

Её тон такой обыденный и безэмоциональный, а у меня сердце к горлу подскакивает и начинает бешено колотиться, отчего новая волна жара расползается по щекам, шее и ушам.

Просил зайти к себе?

Супер. Приехали. Вот и настал конец. Сейчас он меня уволит. Сначала прочитает лекцию о морали и адекватном поведении на работе, а затем уволит.

— Ау, Ань, ты чего застыла? — Римма щёлкает пальцами у меня перед лицом. — Иди. Он ждать не любит.

— А. Да. Конечно. Спасибо, что передала.

Нервно закрываю воду, вытираю руки и на трясущихся ногах выхожу из уборной, бросив напоследок взгляд на своё отражение.

Как будто в аду побывала и уже неплохо запеклась. Ещё и волосы обратно в хвост собрать не успела!

Дрожащими руками пытаюсь зализать волосы так, чтобы они не торчали. Пока иду, без конца проверяю, все ли пуговицы блузки застегнуты, как невротик какой-то! Ещё и подвязки видны из-под ткани юбки — это теперь дико злит, хотя вот ещё полчаса назад я искренне наслаждалась данным фактом.

Людей увольняют из-за подвязок? А из-за того, что они разглядывают их в зеркале? А вдруг он вообще подумал, что я специально?!

— Вы так и будете топтаться на пороге или уже войдёте? — голос Торецкого раздаётся из-за закрытой двери его офиса, перед которой я стою уже минуту и пытаюсь собраться с духом, чтобы постучать.

Откуда он узнал, что это я? Он что камеры смотрит?

Кручу головой, отметив несколько камер в коридоре. Ну вряд ли,