Шрифт:
Закладка:
Повседневную пищу составляет борщ (борш) с говядиною (карни де вакы) и мамалыга с брынзой (брындзы), а в постные дни вареная капуста и мамалыга с постным маслом или с огуречным рассолом. По праздникам борщ с курицею или цыпленком, голубцы (сърмали), пироги на масле (плъчинте), печенья на масл съ фруктами (сливами, яблоками, изюмом), своеобразно свернутые, откуда и их название «виртуты», жаркое из птицы или поросенка (фриптуры), компот (кисълицы), печенье вроде «хвороста» (пръжитурь). Напитком служит брага (брагы), виноградное вино (вин, джин). Летом важным подспорьем в пище являются овощи и фрукты: помидоры (патлажеле роший), баклажаны (патлажели винети), огурцы (пепинь), дыни (дземош), арбузы (гарбуж), кабачки (бостъней), тыква (бостань), перец (киперь), затем яблоки (мери), груши (пръсади), сливы (пержи), зарзары (зарзарь, мелкий сорт абрикос), виноград (поамы).
Национальный танец молдаван – это хора (хоаръ), нечто вроде хоровода, обычно называемый просто жок (от латинскаго jocus), т. е. игра. Его танцуют мужчины и женщины вместе, становясь в круг и взявшись за руки. Танец в общем малограциозный. Кроме того, распространен танец арнауцешти, который танцуют одни парни. Молодежь зимою, как и у русских, устраивает посиделки. Заунывная мелодия пастушьей песни носит название дойна.
Парни (флъкъу) сами выбирают себе невест (миряса). Еще до недавнего времени местами сохранился обычай умыкания невест.
Обручение происходит так: у родителей невесты во время обручального пиршества накрывают стол, на который ставят две тарелки: на одну родители невесты кладут платок (нъфрамъ) и кольцо (инел), на другую жених (мире) кладет деньги. Невеста, если жених ей нравится, берет деньги; тогда жених берет кольцо и платок, и обручение считается состоявшимся. Во время обручального пиршества на дворе стреляют из ружей. Накануне дня свадьбы жених верхом, в сопровождении друзей, отправляется в дом невесты; позади на повозках с музыкой едут его родственники (рудъ). Дружки невесты встречают свадебный поезд и надевают жениху на голову большой калач, который тут же раздробляется его товарищами. Гости и родные останавливаются в посторонних домах, а жених в сопровождении двух дружек отправляется верхом къ невесте. Здесь на головы всех трех лошадей набрасывают полотенце. Дружки поют песни. Невеста, окунув пучок базилика (босыёк) в воду, кропит им жениха, а дружкам дает по платку. Отблагодарив невесту деньгами, жених уходит. Через час к нему приходят посланцы невесты (ворничел) и приглашают к ней в дом. Здесь во дворе жених танцует жок, пока его не пригласят к столу. Невеста же продолжает танцевать, не участвуя в обеде. После обеда жених отправляется к себе на квартиру и отсюда посылает подарки невесте и ее родителям. Невеста, в свою очередь, отдаривает жениха. Затем жених, окруженный всеми приехавшими, при звуках музыки, отправляется за невестой. Здесь посреди комнаты ставят два стула для родителей невесты; жених и невеста на постланном ковре становятся перед родителями на колени; гости встают, а один из дружек поет «прощение» (ертъчуне). При этом родители невесты и она сама плачут. По окончании песни родители благославляют жениха и невесту. Теперь посаженная мать (нунъ, нънаши) везет невесту в дом жениха на поклон родителям его. Замечательно, что родители невесты не только не участвуют в венчании, но даже и не провожают дочери. В доме родителей жениха собираются знакомые, одаряют будущих супругов; во дворе идет жок, в котором деятельное участие принимает невеста. На другой день, в воскресенье, происходит венчание (кунуние). Когда соберутся гости, жениха и невесту ведут в церковь; впереди идет посаженый отец (нун, нънаш) с женихом и его друзьями, за ними посаженная мать с невестой и ее подругами, позади музыканты. По окончании венчания, приглашенные осыпают молодых (тинерий) семенами и орехами. Из церкви возвращаются въ дом отца новобрачного, где устраивается пир. На другой день в дом молодых собираются одне замужние женщины (мъритаты).
Погребальные обряды довольно оригинальны, в частностях же показывают много общего с похоронными обрядами малорусов. Тот, кто омывает тело умершего (не родственник, а посторонний), берет обручальное кольцо и мыло, служившее для омовения, себе. Лицо покойника покрывают домотканным полотном, а мужчине под голову или возле головы кладут шапку. При выносе тела, как и у малорусов, у ворот постилают кусок нового полотна аршина в 2–3 или ковер, через который должна пройти вся погребальная процессия. Этот ковер или полотно дарится кому-нибудь из бедняков. Опустив тело в могилу, передают через могилу бедному живую курицу, «с желанием душе умершего легкого к небу воспарения», как выражается священник Енакиевич, описавший погребальный обряд молдаван. На поминках по умершим, каждому обедающему дается калач со свечей и 2–3 ветками, украшенными сливами, яблоками, орехами, виноградом и т. п.; священнику же, кроме того, дается еще утиральник и наполненный вином деревянный сосуд с ветками, украшенными ягодами. Если нужно везти тело на кладбище, то непременно на двух парах волов, а не на лошадях; к рогам волов привязывают белые платки с вышитыми разноцветными узорами по углам. Есть указания, что везти умершего на кладбище нужно даже летом на санях; это – древний славянский обычай, сохранившийся еще у малорусов в Галиции. В сороковой день умерших поминают обедом. Заказывают новый стол, и весь столовый прибор покупают новый; приготовляют новый костюм и обувь. К обеду новый стол с яствами ставится поодаль. Приглашают молдаванина (а если покойник женщина, то молдаванку), которому предполагается подарить новый стол. Он облачается в новое платье. Священник служит панихиду, затем все присутствующие обедают, но к новому столу никто не садится. После обеда стол с яствами дарится тому, кто оделся в новое платье. При этом даритель трижды приподнимает угол стола и говорит: на этом свете тебе, а на том свете такому-то (называет имя покойника). Присутствующие берут стол и переносят его в дом получателя, где после краткого молебна и панихиды все участники переноса садятся за стол и угощаются тем, что на нем.
В память усопших строят на дорогах мосты (подуры) или выкапывают колодцы (фынтыны)».
Котовский, хотя и не был молдаванином по крови, внешне на них очень походил. Григорий Иванович был брахицефалом, т. е. короткоголовым человеком, у которого ширина головы близка к ее длине. Котовский носил длинные волосы и усы, но никогда не носил бороду, как настоящий молдаванин. И, конечно, до римского профиля ему было. Полысел он только на сибирской каторге, возможно, из-за недостатка витаминов и непривычно сурового климата, после чего начал брить голову. Одевался он по-молдавски (тогда, когда не приходилось прибегать к маскараду) – в кафтан, подпоясанный широким кожаным поясом (это была традиционная разбойничья одежда в Бессарабии еще с тех времен, когда за пояс обычно затыкали пару однозарядных кремневых пистолетов). Вот описание костюма Котовского во время одной из стычек с полицией: черный пиджак, барашковая шапка, сапоги, кожаный пояс, за который заткнуты два револьвера, тогда как третий атаман де ржал в руке. А вот насчет миролюбия, меланхолии и покорности, то эти качества молдаван на Котовского никак не распространялась. Он бы вполне мог жить если не беспечной жизнью бессарабского земледельца, то вполне зажиточная, хотя и не беззаботная жизнь управляющего крупным имением была ему гарантирована. И нельзя сказать, что Котовский был ленив или чурался труда. Но он не любил подчиняться, работать на кого-то. Поэтому и влекла его разбойничья жизнь, где он был сам себе атаман и никому не подчинялся, ни царю, ни губернатору, ни Богу, ни черту. В юности он наверняка видел и веселые молдавские свадьбы, и грустные, обращенные в языческую древность молдавские похороны. Хотя его отца наверняка похоронили по более скромному русскому обряду. Самому же Григорию Ивановичу устроили очень пышные государственные похороны. Не православные молдаванские, а вполне в языческом духе, когда набальзамированный труп новоявленного красного святого был торжественно водружен в новопостроенный мавзолей. А вот веселую молдавскую свадьбу отпраздновать Котовскому так и не довелось. Женился он далеко от Бессарабии, в разгар гражданской войны и на русской женщине,
