у меня его не было. На моём рабочем столе всегда стояла кружка, в которой плавал одинокий пакетик. Поначалу это был простой зелёный, но после коллеги начали дарить мне на разные праздники большие упаковки «настоящего индийского», привезённого со Шри-Ланки, маленькие пакетики «того самого, из Китая, который пахнет рыбой», нелегально пронесённого через таможню «жёлтого»… Про жёлтый, кстати, я тогда не сказал, что его уже давно разрешили к продаже. У меня где-то даже синий был.

Я молча дождался, пока закипит вода в термопоте, заварил чай, разлил его по чашкам и поставил рядом с тарелками. Выставил на стол вазочку с «Метеоритом» и увидел, как удовлетворённо сверкнули Ирины глаза. Потом сел и произнёс:

— Рассказывай.

***

Ира приехала в ресторан, опоздав на целых десять минут. Как ни странно, того, кто её пригласил, до сих пор не было. Но столик оказался зарезервирован, и она просидела за ним почти час, пока не устала пить воду и смотреть на часы. В очередной раз покачав головой на предложение официанта сделать заказ, Ира машинально попросила его принести счёт, на что тот рассмеялся, сказав, что вода у них бесплатная.

Подумав, что завтра выходной, и будет неплохо провести его с родителями, которых она давно не видела, Ира вызвала такси и поехала за город, где находился их дом. Когда-то на этом месте стояла маленькая развалюшка, принадлежащая бабушке, и Ира с Димой проводили у неё все летние каникулы. Потом бабушка умерла, отец развалюшку снёс и на её месте возвёл приличных размеров коттедж, благо, это была специфика его деятельности.

Когда Ира приехала, родители спать ещё не собирались. Они сидели на террасе. Мама вязала, глядя в планшет, на экране которого шёл очередной детективный сериал. А папа обрезал свои любимые кусты, растущие по периметру участка. Ира никак не могла запомнить их название, но то, как они разрастались за лето, а потом, в сентябре, пышно распускали большие белые соцветия, превращало их дом в нечто сказочное.

Поздоровавшись с папой и обняв маму, Ира поднялась в свою комнату, решила, что ужинать не будет, и легла в кровать. Здесь, за городом, ей всегда было уютно и тепло, словно она всё та же девчонка десяти лет, которая первой неся на руках кошку ворвалась в этот дом под крики мамы:

— Ира, сначала Ваську пусти! Ваську сначала!

Но ей было не до глупых суеверий. Она наконец-то будет жить в своей комнате, а не делить её с Димкой. И у неё будет свой стол, свой компьютер, всё своё! Думая об этом, Ира уснула.

Проснулась она словно от толчка в плечо. Болезненного. Настолько, что Ира, поморщившись, потёрла то место, куда её словно бы битой ударили, и открыла глаза. В комнате было темно, это значит, что ещё даже трёх ночи нет. В это время года у них в четвёртом часу уже светать начинало.

С улицы раздались шаги, словно бы кто-то шёл по дорожке. Встав и ещё раз потерев плечо, Ира выглянула в окно, но никого не увидела. Даже горевший обычно над крыльцом фонарь оказался выключен.

«Лампочка перегорела что ли?» — подумала Ира и решила спуститься на кухню — почему-то очень хотелось пить. Ну и что-то зажевать тоже, день без ужина — то ещё удовольствие, а у мамы в холодильнике всегда было что-то вкусное.

Она вышла в коридор и обратила внимание, что из-за двери родительской спальни не доносилось ни звука. Это показалось странным, потому что папин храп часто будил её даже в собственной комнате, настолько громким, почти богатырским он был. Но, возможно, он просто лёг удобно или наконец-то нашёл лечение.

Кивнув этим мыслям, Ира прошла к лестнице и только начала спускаться, как услышала, что кто-то словно скребётся во сходную дверь. «Ветки, — подумала она, — больше не буду те обзоры ужастиков смотреть…» И в этот момент звук превратился в грохот, и дверь, которую почти не было видно в темноте прихожей, словно содрогнулась.

— Мама! — испугавшись, крикнула Ира, а после закричала на весь дом: — Пап! Папа! Мама!

Но никто не отозвался. На втором этаже по-прежнему было тихо.

Дверь снова содрогнулась под ударами, и Ире показалось, что ещё один раз, и та рухнет. Заметавшись по прихожей, она всё-таки вбежала на кухню, щёлкнула выключателем, но лампа не зажглась. Тогда Ира на ощупь принялась вытаскивать ящики со приборами и кухонными инструментами, не понимая, что хочет найти. Ложки, вилки, столовые ножи — всё казалось не тем и летело в разные стороны. Не найдя ничего подходящего, Ира огляделась и в неровном лунном свете, падающем в незашторенное окно, на магнитной ленте над раковиной увидела папин большой разделочный нож.

И в этот момент раздался треск, и ей показалось, что дом содрогнулся. Резко повернувшись к двери, Ира увидела в ней тёмный силуэт, похожий на человеческий, но вместе с тем какой-то странно нереальный, словно бы расплывающийся. И он очень чётко выделялся на фоне неосвещённой прихожей.

«О боже!» — подумала Ира, и в этот момент силуэт поднял руку, показывая на неё и что-то говоря. Слов она не разобрала и, понимая, что иначе живой не останется — а этот демон наверняка убил родителей, — Ира метнулась к нему, целясь ножом туда, где у людей находится сердце. Лезвие вошло в грудь так, словно вместо плоти там был воздух. Хотя, скорее всего, именно так оно и было.

Демон громко выдохнул и начал оседать на пол. Решив, что хоть она скорее всего смогла убить его, но нужно быть осторожной, Ира сделала несколько шагов назад, и тут в кухне зажёгся свет. Перед ней на пороге кухни с ножом в груди лежала мама. В чёрном банном халате, капюшон которого был накинут ей на голову.

Ира закричала… и проснулась.

***

— А потом я проснулась, и никого дома не было, только записка, что родители поехали в больницу. Что-то у мамы случилось, но они решили меня не будить… — Ира снова всхлипнула. — А вдруг это я? Ну, понимаешь, есть же такая штука…

— Никаких штук нет, — перебил я её. — Ты маме звонила. Что она сказала?

— Что всё нормально, простой невроз. Застудила нерв.

— Ну вот и всё. Всё в порядке, никаких