Шрифт:
Закладка:
В электричке спросил датского студента - ты знаешь, где тут в Копенгагене эта знаменитая русалка? Можешь на карте показать? Он говорит - знаю, могу. Взял у меня карту, положил палец на северо-западный угол и начал медленно-медленно вести им по карте. Через 7 минут (я по станциям засекал) он этим пальцем добрался до побережья - вот она, говорит! Вот так.
26 ноября. Все хорошо, только мокро, уныло и ветрено. Хочу на Таити. У нас в столовой установили кассу, принимающую пластиковые карточки. Это было последнее место в городе, где нужны были наличные. Так что скоро совсем разучусь пользоваться бумажными деньгами.
В магазинах уже началось рождественское безумие - настоящий сумасшедший дом. Здесь принято на рождество дарить друг другу серьезные подарки, а поскольку датчане - люди прижимистые, они просто стараются весь год ничего не покупать, чтобы разом перед рождеством купить необходимое на год количество одежды, посуды и прочей лабуды и якобы подарить все это любимым женам, мужьям и детям. И толпятся уже почтенные отцы семейств со своими задастыми матронами в магазинах, крутя в руках электронные будильники, подсвечники из фальшивой меди и всяческий прочий хлам… Жуть. Меня предупредили, что в декабре никто работать не будет, все будут заняты покупками.
30 ноября. Сегодня на центральной улице Орхуса наткнулся на своего однокурсника, а впоследствии - теоретика из ФизТеха Колю Фомина и еще одну абсолютно легендарную личность с нашего физфака, гениального музыканта, широко известного в узких кругах композитора, певца и культового поэта Силю (Сергей Селюнин, группа « Выход »). Под вывеской «Brain Drain» - «Утечка Мозгов» Силя с Колей исполняли на бас-балалайке и баяне песни в стиле рус-панк-фолк-рок датской публике. Публика была в восторге, в смысле - не била их, а кидала монеты. Потом мы посидели с ними, попили пива, я получил в презент их CD с автографами, вспомнили общих знакомых - иных уж и правда нет, а те и правда далече.
Когда я рассказал у себя на работе, что уличные музыканты, играющие на центральной улице Орхуса, - это физики с университетскими кандидатскими и магистерскими дипломами, мои коллеги мне не поверили. Аргумент был такой: «А почему они тогда играют музыку на улицах?»
Только что получил по почте паспорт с французской визой, так что в понедельник лечу, наконец, в Париж. Французские бюрократы выдали мне визу всего за два дня, это наша секретарша их продавила, а как - понятия не имею. Наверное, помогло то, что в число семи языков, которыми она свободно владеет, входит французский… Поначалу-то они прислали список требуемых от меня документов аж на двух листах (например, я должен был представить справку от датского налогового управления о доходах за прошлый год!). Я обиделся и заявил, что заниматься этими глупостями не буду, что ну его, этот Париж - за кого они меня принимают? И тут оно все как-то само уладилось без моего участия. И вот - отель уже заказан, фанфары и литавры, и даже в аэропорту Парижа меня должен встретить специально обученный человек, чтобы немедленно выплатить мне суточные и отвезти меня в отель. Ну, посмотрим.
Глава 7. Париж.
04 декабря. Париж. Прилетел ранним утром, меня действительно встретил специально обученный человек, выплатил деньги и на представительской машине отвез в отель, развлекая по дороге байками. Хороший номер, кровать метра два на четыре (и зачем мне такая в командировке?), ванная комната сияет такой роскошью, что заходить страшно.
Почти две недели днем работал в Парижской Обсерватории, точнее, мешал работать другим, а по ночам бродил по городу.
Первые впечатления от лаборатории – отличное оборудование, но грязновато. В коридорах плавает сизый дым, видимость меньше метра, а в середине коридора стоит кофеварка-эспрессо, вокруг которой непрерывно пасутся все сотрудники, курят и пьют кофе. Если нужно поговорить с начальником лаборатории, всегда известно, где его искать - около кофеварки.
На лестницах темно, краска облуплена, в туалетах нет обычного в Дании фарфорово-кафельного, обновляемого каждый день сверкания и изобилия туалетных бумаг и бумажных полотенец разных сортов.
Обнаружил, что медленную французскую речь вполне понимаю. Уже неплохо. А плохо то, что французы медленно не говорят в принципе. После работы очень долго кружил по ночным улицам и мостам, в отель пришел часа в три ночи. В ночных огнях все очень красиво, и как-то нереально. А утром в метро, раскрыв рот, глазел на сумасшедшую парижскую публику. Вот у нас в Орхусе народ никуда не спешит – никогда! А здесь километровые переходы между линиями метро напоминают описание киностудии у Ильфа и Петрова - чтобы не сбили с ног, нужно бежать рысью.
5-6 декабря. Ходил по городу всю ночь, пока ноги держали. Фотографировал без особой надежды на успех. Однако получилось неплохо. Париж потрясающе освещен ночью, - все замки и соборы сияют в ночном небе, совершенно сказочное впечатление. И, что особенно важно, собачьих какашек не видно, - днем их убирают, а по утру между ними прыгать приходится.
7 декабря. Очень много симпатичных парижанок, в основном мулаток разных оттенков. А вообще в среднем датчане одеты гораздо лучше, наряднее, и, главное, отмыты лучше и тщательнее, чем парижане. А может, я просто привык к северной манере одеваться в яркие цвета? В метро перед каждой остановкой слышны громкие чмоки - это выходящие из вагона парижанки целуют в щеки всех по очереди своих приятелей. Негигиенично, у нас в Дании так не делают.
Дорого здесь все ужасно, а я-то думал, что Дания - самая дорогая в мире страна… хотя так оно, наверное, и есть, просто нормальным французам не приходит в голову делать покупки в центре Парижа! Хорошо, что моя поездка прилично оплачивается, и к тому же мне тут выдали талоны на обеды в институтской столовой, а кормят здесь очень хорошо - в столовский обед, кроме сочных, свежих, ароматных мясных блюд, входят несколько салатов, десерт, фрукты, сыр, бутылочка вина, и все это так вкусно… вот в датских ресторанах бы так готовили! Но нет, датчане ведь не едят, а полезно и сытно питаются. В смысле, полезно для датского организма.
8 декабря. Забрался на Нотр-Дам, для чего отстоял час в очереди среди итальянцев, а это подвиг. Потом еще пятнадцать минут слушал громогласные итальянские стенания, пока мы забирались наверх. Вечером забрел в
