Я ухмыляюсь, думая о том, чего нет и никогда не было у Скипа. Несмотря ни на какие препятствия, даже если это сведет меня в могилу, я найду способ победить Скипа.

Так или иначе, всегда побеждают Вилди.

3

Скип не принимает оливковую ветвь примирения. Ни от меня, ни от Холли, хотя она прилагает к этому героические усилия. В принципе это было ожидаемо. Но что не характерно – он не раскрывает свои тайные планы.

Обычно я не беспокоюсь насчет Скипа. Он умеет идти напролом, как разъяренный бык. Но сейчас все тихо. Всю неделю ничего не происходит, фестиваль «Багряник» приближается, а я превращаюсь в комок нервов. Я стараюсь не показывать волнения, но чувствую себя, словно шиншилла, запертая в клетке. Я знаю о шиншиллах больше, чем мне бы хотелось.

Утром, в день проведения фестиваля, я лежу в постели с открытыми глазами и жду, когда прозвонит будильник, поставленный на пять часов. Я не выспалась. Слишком много всего происходит. Сплошной стресс.

Сон, в котором я вижу свою сестру, стал повторяться слишком часто. Мы с Ребеккой здесь, в нашем доме, говорим о каких-то странных вещах, о которых никогда не говорили до того, как она сбежала. Но в прошлую ночь сон был еще более странным: оказавшись в том месте, где сливаются две реки, мы прижались друг к другу; вокруг нас бушует буря. Я прошу сестру остаться и бороться. Она просит меня спасаться и бежать. Но я не понимаю, с чем именно ей надо бороться и от чего мне убегать. И почему лиса указала мне один путь, а ворон указал ей другой.

Нечто так и висит в воздухе. Это не… вибрации, как называет их Джорджия. Это словно ответ на все вопросы, которые только могут быть. Потому что во всем происходящем есть что-то неправильное. Скип что-то планирует, а я не знаю, что именно.

Я могу лишь следовать собственному плану. В тысячный раз. Для фестиваля, который пройдет завтра, все уже готово, и я сделала столько шагов навстречу Скипу и его более грозной, чем он сам, матери, сколько могла.

Как только «Багряник» пройдет успешно, я наконец расслаблюсь и отосплюсь.

А потом наступит летний сезон, и для него у меня уже готов наполненный записями планировщик, припрятанный в моем кабинете.

Телефон заливается, словно колокольчик – это не звонок будильника, а рингтон – и я рывком сажусь на постели. Слишком рано для хороших новостей. Номер не определяется, но код местный. Наверное, мне звонят по поводу фестиваля.

– Надеюсь, я не разбудил тебя, Эмерсон, – слышу я голос, который совершенно не ожидала.

И тем более я не рассчитывала услышать его, когда я еще лежу в своей постели.

Скип.

Все внутри меня холодеет, но я беру себя в руки и улыбаюсь, глядя в стену. Я давно научилась этому трюку – так по телефону голос будет звучать бодро и весело.

– Ты все-таки решил открыть фестиваль? Я могу помочь тебе написать речи, если нужно…

– Я не собираюсь открывать фестиваль. – Мне не нравится его тон. Он продолжает: – Как мэр нашего города я обязан рассказать тебе об одном слухе, который дошел до меня сегодня утром.

Холодок внутри грозит разрастись в настоящую панику, но я стараюсь говорить спокойно.

– Слух? Ты услышал его до пяти утра?

– Просто перешептывания о том, что нечто ужасное случилось с твоими драгоценными багряниками, что растут на погосте кладбища. Печально. Наверное, тебе лучше проверить самой.

– Что ты имеешь в виду?

– Если честно, я сам не знаю. Я просто услышал разговор, но я знал, что ты захочешь немедленно проверить сама.

Он говорит таким самодовольным тоном! Я соскакиваю с постели и накидываю первую попавшуюся одежду. Не хочу разбудить Джорджию. Она не жаворонок, к тому же я сама хочу все проверить, прежде чем втягивать остальных.

Я сбегаю по лестнице, и ум мой мечется. Наверняка, когда я приеду, ничего страшного там не будет. Или Скип вообще пошутил. Просто насмехается надо мной.

Уже у задней двери я заколебалась. Вдруг Скип хочет меня опозорить? Отомстить. Может, мне лучше подождать? Позвонить Зандеру и попросить его проверить багряники самому во время одной из своих паромных перевозок, а не пересекать реку самостоятельно? Я могу позвонить Джейкобу. Он живет на той стороне реки, где расположено кладбище, но я… не хочу ему звонить. Не тогда, когда я сама ни в чем не уверена.

Мне нравится, когда наше взаимодействие с Джейкобом строится на фактах, а не на чувствах.

К тому же все вышеперечисленные варианты заставят меня ждать какое-то время, а я не могу. Даже не знаю, способна ли я отложить проверку багряников. Я делаю глубокий вдох и понимаю, что я, черт возьми, готова ехать.

Если Скип решил устроить засаду, то насколько она может быть опасной? Возможно, мне будет стыдно, но Скип не понимает, что не так-то просто меня опозорить. Особенно тогда, когда я знаю, что права, и уж тем более тогда, когда я работаю на благо города. Однажды я даже нарядилась в костюм цыпленка и пришла на заседание городского совета. Вот насколько серьезно я отношусь к своим обязанностям.

И кстати, возможно, если Скип нанесет мне ответный удар, он почувствует себя лучше и оставит меня и мои идеи в покое. И тогда это лучшее, что я могу сделать для фестиваля «Багряник».

Я оставляю Джорджии записку, что поехала на кладбище проверить багряники. Не объясняю почему. Потом я выскакиваю в заднюю дверь дома. Твердым шагом иду через двор по направлению к набережной реки. Двор представляет собой крутой холм, и мы с Джорджией решили позволить природе самой распорядиться ландшафтом. Я иду мимо обычных, ничем не примечательных багряников, что растут в старых частях штата Миссури. На них уже зародились первые почки. Иду мимо полян с высокой степной травой. Прохожу мимо гигантского старого тополя, на котором висит больше кристаллов Джорджии, чем раньше, и дохожу до лестницы, пристроенной к холму; она ведет от нашего заднего двора прямо к реке. Мой прапрапрапрадед установил ступеньки, чтобы спускаться по утрам к воде.

Когда я иду этим путем, мне нравится думать о прапрадеде, который спускается к великой реке Миссури, чтобы поприветствовать ее. Как делаю это я. Но мне намного меньше нравится семейная