и сгруппировался так, чтобы она упала на меня…

БАМС!!!

«Ой бл*! Что это там сломалось⁉»

Я огляделся по сторонам и понял, что мы упали на кремовый диван, который героически принял на себя удар и смягчил наше падение, а гнусное жидкое мыло зажало между нами и его оболочка лопнула и нас забрызгало белой липкой гадостью, до кучи оно стекало вниз по моим бедрам и по бокам диван тоже заляпало.

«Ну ладно, вроде пронесло…» подумал я и похлопал по плечу Мину, которая прижалась ко мне. Она удивленно посмотрела на меня и спросила.

— Ты цел?

— Ага, вроде бы как да… тебе правда придется опять помыться, а то ты вся обляпалась.

— А? Ты о чем… ну бли-и-ин! — недовольно пробурчала она и убрала руками мыло со своей груди и живота, а затем показала мне две ладошки, полные этой гадости, — капец, Мидория, так много! Я вся липкая теперь! И как мы это уберем до прихода остальных⁈

Тыдынс!!!

Мы оба услышали звук открывшихся дверей, а затем мы медленно повернулись в ее сторону и увидели целую толпу народа, которые уставились на нас понятно как на кого.

Там было пять теток и штук девять девушек старше Мины и все они были разноцветные — голубые, зеленые, синие, фиолетовые и так далее, а среди них выделялся бледный мужик с белыми волосами и с черными глазами, который был в белом деловом костюме и при виде нас он даже снял черные очки, а затем посмотрел на нас с таким лицом, будто я… ну… сделал что-то нехорошее с одной из его любимых дочерей…

— А, э-э-э… — начала блеять Мина и увидев в чем ее руки она тут же начала панически вытирать их об одежду, но это только усугубляло ситуацию на мой взгляд. К счастью, все пребывали в таком тотальном и всеобъемлющем ах*е — другие слова тут не подходят в принципе — что никто не двигался и ничего не говорил, так что я решил взять быка за рога и сказал.

— Слушайте, народ, я точно знаю, как это все со стороны выглядит… но на деле все совсем не так, как вы подумали! Честно! Я могу все это абсолютно рационально и спокойно объяснить! И Мина подтвердит мои слова! Так ведь? Мина?

— А⁉ Э-э-э… — она выглядела совсем потерянной и подавленной, а до кучи сгорающей от стыда, ведь ее лицо просто пылало.

— Мина. Дочь моя! — обратился к ней мужик с белыми волосами и черными глазами, ну то есть ее батя, так как я его еще на встрече видел, — Что ОН с тобой сделал⁈

— А, ну, я мылась в душе, а потом, эм, зашел Мидория-кун, и эм, — тут она уже не смогла сдерживаться и начала утирать слезы тыльной стороной рук, которые не были заляпаны мылом, попутно глотая слова во время хныкания, — он, «хнык-хнык», взял меня, и, И…«хнык-хнык!» мне резко стало больно, но… «хнык-хнык!» там брызнула эта жидкость… «хнык-хнык» и он прижал меня покрепче… «хнык-хнык» и мы сломали диван… «хнык-хнык»!

Тут все как-то так на меня посмотрели, что у меня аж волосы дыбом встали, а я такой.

— Чуваки! Я знаю, как это все прозвучало, но…

Но затем ко мне подлетел ее батя и перед тем, как вырубиться, я, глядя на его здоровенный кулачище, летящий к моему лицу, подумал.

«Ну… я хотя бы попытался!»

БАМ!!!

Глава 4

Розовое Танго III

Когда я очнулся, то обнаружил себя в кромешной темноте привязанным к железному стулу, а мои руки и ноги были закреплены металлическими такими… замками наверное? Ну типа как «Во вспомнить все» с Шварцем, где он там очень не культурно в носу ковырялся…

— Ты очнулся⁉ — прогремел сильный мужской голос и тут же мне в лицо стал бить мощный свет из направленной лампы, которые используют при допросах.

— Ага, очнулся! А можно мне в лицо еще посветить, а то слабовато!

Тут зажглась еще одна лампа.

— Во-во-во уже лучше! — зажглась третья. — хорошо! Уже лучше, но маловато! — Четвертая, — Во, во! Но еще бы одну и тогда будет просто идеал!

Тут зажглось еще и их стало суммарно десять и я такой.

— Замечательно! Вот так уже можно разговаривать!

— Я смотрю ты очень наглый и дерзкий! Ты вообще понимаешь, в какой ты ситуации, а⁉

— Ага, очень неприятной и опасной, но на самом деле мне ничего не угрожает!

— Это с чего же?

— Ну так я ведь невиновен! И я могу с легкостью это доказать! — сказал я с невозмутимой уверенностью, в которой не ощущалось ни грамма фальши или кривляния душой, так что я прямо ощутил, как это подействовало на них.

— Ты правда смеешь заявлять мне это прямо в лицо?

— Ну да, а что? Я ведь точно знаю, что я прав и все произошедшее — просто нелепое недоразумение!

— Понятно… раз уж ты так уверен в себе, то я просто обязан заняться тобой как следует!

Свет погас, а затем меня освободили, не знаю кто, так как я все еще ничего не видел, но затем меня взяли под белы рученьки и повели куда-то, а затем я оказался сидящим в кресле в каком-то темном кабинете, а я после того, как проморгался, смог разглядеть, кто это.

Напротив за столом в белом деловом костюме сидел батя Мины, который гладил кошечку, затем он начал наваливать базу.

— Мидория-кун! Зачем ты так поступил? Ты ведь уже итак обручен с моей ненаглядной Миночкой! Она ведь абсолютно чиста и невинна! Как ты посмел прийти в мой дом и повести себя без уважения!

При этих словах у меня аж мурашки пробежали по спине и я сказал.

— Не могу согласиться с вами, ибо я не совершил ничего, что бы хоть как-то бросило тень сомнения на мое уважительное отношение к вам!

Тут его пальцы прекратили чесать кошечку, а затем он медленно повернулся ко мне.

— Я не ослышался? То есть ты хочешь сказать мне, что ты явился в мой дом, одел мои любимые белые тапочки, напялил мой любимый махровый белый халат, а затем… на пару с моей самой младшей дочерью СЛОМАЛ ДИВАН!!! — при этом крике он ударил по столу, так что его кошечка аж