бы очень умно сделать так именно по этой причине.

— И как так получилось, — добавил вождь Арканзаса, — что сразу после твоего появления Аррин заговорил о нападении на Цитадель? Разве это не показатель, что они что-то знают и хотят знать больше?

— Думаю, это очевидно, — сказал Прайс. — Уже два поколения в небе не было ни одного самолёта. Внезапно появляется один. Разве Вурна не захотели бы узнать, где вы его взяли и строите ли ещё что-нибудь подобное? Как думаете, трудно догадаться, что с таким оружием вы можете планировать нападение на них?

Доводы оказались разумны, так что присутствующие задумались, перешёптываясь между собой. Прайс почувствовал, что у него что-то получается и начал подбирать слова для последнего аргумента, но тут заговорил вождь Оклахомы.

— Моё слово — этого человека убить, а тело и самолёт передать Аррину. Таким образом мы подчинимся, но не в его пользу. Аррин знает не больше, чем когда всё это началось, а мы будем выглядеть невинно. Мы будем выглядеть так, как будто нам не нужен самолёт. И когда они перестанут обращать на нас такое пристальное внимание, мы продолжим наше дело, как планировали с самого начала.

Предложение прозвучало совсем нехорошо. К тому же, без учёта того, что Прайс лучше кого бы то ни было знал относительную полезность «Бичкрафта» в качестве оружия против сил, которыми располагали Звёздные Лорды. Вот только если позволить им об этом задуматься, ему конец. Поэтому Прайс снова заговорил:

— Послушайте, вам ведь нужен самолёт. На нём можно вести разведку, он может нести бомбы…

— Заткнись, — крикнул кто-то свирепо. — Заткнитесь все! Я что-то слышу.

Люди притихли и прислушались. Прайс не слышал ничего, кроме напряжённого дыхания людей. Затем где-то в дальнем конце помещения сначала один, а вслед за ним ещё несколько человек начали рыться в обломках, как собаки, преследующие кролика.

— Вот оно! Вот оно, смотрите!

— Что это? Дай глянуть…

— Какая-то коробочка…

— Нет! Это одно из их изобретений! Пропустите-ка меня!

Мужчина в жёлто-зелёной льняной рубашке пробился сквозь толпу, держа что-то одной рукой высоко над головой. Положил какую-то коробочку на подмосток, Коробочка тихо жужжала.

— Это от Вурна или что-то другое?

Люди из первых рядов отпрянули назад, словно опасаясь, что штуковина вот-вот взорвётся. Маленькая металлическая коробочка размером не больше портсигара, но Прайс знал, что это такое. Он поднял ногу и с силой ударил каблуком по прибору, разбивая его.

— Вам лучше убраться отсюда, — сказал он. — И побыстрее. Это радиопередатчик, передаёт постоянный сигнал, может привести Вурна прямо сюда.

Один момент абсолютной тишины, а потом помещение взорвалось звуком и движением. Посреди всего этого, в самом сердце, вождь мичиганцев и человек в льняной рубашке оказались одержимы одной и той же идеей. С криком: «Шпион!» они вытащили ножи и бросились на Прайса.

* * *

Вспомнив пару приёмов, которым научился в армии, Прайс шагнул навстречу вождю, поймал его запястье и швырнул в парня в льняной рубашке, тому, чтобы добраться до Прайса, нужно было ещё забраться на бетонный обломок.

— С ума сошли, что ли? — яростно закричал на них Прайс. — Меня и близко не было в той стороне. Я ничего с собой не приносил и не оставлял тут ничего.

Между ним и двумя разъярёнными мужчинами встал Твист, вытащив нож.

— Его там не было, это факт. К тому же…

— С дороги! — взревел Мичиган.

Неожиданно на подмостке появился Берр, схватил вождя и придержал на месте.

— Я был рядом с ним так близко, как вторая кожа, каждую минуту, — сказал он. — Он никуда не ходил и у него не было при себе этой штуки, даже захоти он её уронить.

— Мы его обыскали, — сказал Твист, — несколько дней назад. Лично.

— Тогда вы тоже предатели, — прорычал Мичиган, цепляясь за единственную идею. Он вырвался из захвата Берра и снова бросился в атаку. Вслед за ним на подмосток пытались забраться и другие, жаждущие крови Прайса.

Сойер двигался, как большая кошка. Мичиган остановился на полпути, когда остриё ножа коснулось его груди в районе сердца.

— Это мои люди, — спокойно сказал Сойер. — Мне не больше, чем им нравится, когда их лояльность ставится под сомнение.

Прайс выхватил из чьих-то рук винтовку, ударил ей, как дубинкой и начал сбрасывать людей с края плиты, как кегли.

— Убирайтесь отсюда, дураки! — заорал он. — Неужели не доходит через толстые черепушки? Вурна приближаются. Убирайтесь!

Многие уже поднимались по лестнице. Всё больше и больше людей старалось покинуть подвал, внезапно понимая, что чьё-то предательство превратило место встречи в ловушку.

— Давай, — сказал Сойер вождю мичиганцев, — дуй к озёрам, остуди горячую голову. Поторопись, пока они до тебя не добрались.

Мичиган фыркнул, как разъярённый бык, но развернулся и спрыгнул в толпу. Мужчина в льняной рубашке давно исчез. Прайс собрался уже тоже исчезнуть, когда увидел поднятое дуло винтовки, тускло блеснувшей в свете ламп. Он крикнул Берру и Твисту, чтобы те побереглись, а сам бросился к Сойеру. В замкнутом пространстве выстрел прогремел оглушающе. Прайс услышал, как пуля просвистела над головой и срикошетила от низкого бетонного потолка. Кто-то вскрикнул от ярости и боли.

— Спасибо, — сказал Сойер. — А теперь давайте выбираться из этой проклятой ловушки.

Вчетвером, держась поближе друг у другу, они стали выбираться наружу. Прайс не видел ни Оукса, ни того человека, который на пути сюда нёс фонарь. Большинство фонарей попросту растоптали. Тёмная волна спасающихся людей понесла Прайса и его спутников к лестнице, вверх и наружу, в ослепительно яркий день.

Кто-то указал на небо и крикнул:

— А вот и Вурна!

Глава 6

Они были далеко, но быстро приближались, со свистом проносясь по небу. Прайс разглядел около дюжины ярких точек, вспыхивающих на голубом фоне.

— Нам лучше уйти отсюда, — сказал Сойер.

Они бежали по извивающейся между руинами тропинке. Спереди, сзади, вообще, повсюду, разбегались в разные стороны люди, как дикие звери, прячась в тени разрушенных стен.

«Когда-то это был их город», — подумал Прайс. — «Улицы, дома, школы, церкви, парки, построенные с надеждой на долгую и счастливую жизнь. Какое право имели Вурна разрушать всё это?»

Он бросил взгляд на флайеры. На этот раз они были больше, двигались быстро над неровными зубчатыми стенами, в лучах жаркого летнего солнца казавшимися совершенно белыми. Опустил взгляд, увидел полное опустошение. Он нёсся по опустошению, перепрыгивая булыжники, спотыкаясь о кости города, гонимый, как и все остальные.

Сойер повелительно вытянул худую руку.

— В укрытие!

Они нырнули в расщелину непонятно какого здания, наполовину заросшего ползучими растениями и высокой травой. Старые кирпичи