всему телу. Потом выщипывала брови — больно-то как! Потом взялась за руки и стала ругаться: «Эля, Вы совсем не бережете свои руки. Посмотрите, все пальцы исколоты!» Да, исколоты, но я же у Нинель работала. Она покрасила мне ногти в светло-розовый цвет и ещё цветочки нарисовала. Потом она стала красить ногти на ногах. Тут уже стала возмущаться я: «Тая, зачем? У меня все равно закрытые туфли». Она посмотрела на меня как на дурочку и ничего не сказала. Моя служанка из меня верёвки вьет — что хочет, то и делает. Шучу. Мы с Таей очень дружны, а у меня здесь так мало друзей, только Брюс, ЧЧ, Нинель и она. Потом она расчесала мои волосы, потом принесли обед, а после обеда Тая взялась за мою прическу. Действительно, это заняло несколько часов. Как только у неё терпения хватило? Наконец, мы надели платье, завязали пояс из алого атласа. Она снова усадила меня перед зеркалом, покрасила губы, сделала румянец на щеках, провела кисточкой по векам. «Брови и ресницы красить не буду — они у Вас и так черные, — сказала она, ещё раз посмотрела на творение рук своих и удовлетворенно добавила — Вот теперь Вы у нас настоящая красавица!» Я посмотрела на себя в зеркало и очень себе понравилась.

Пришёл ЧЧ. Я видела, что тоже ему понравилась, и мне стало легко-легко. Он подал мне коробочку. Я её открыла, а там ТАКОЙ кулон, ТАКИЕ серёжки!!! Ничего красивее я в жизни не видела! Большая жемчужина на светлой цепочке, и серьги — тоже жемчужины, но поменьше, и тоже на цепочках. Посмотрела на него: «Это мне?» — «Да. Это подарок» — «Спасибо. Я буду его очень беречь и дорожить им!» — «Я рад. Позволь застегнуть».

Он застегнул мне кулон сзади, Тая надела серёжки. Так вот зачем она заставила меня неделю назад проколоть уши!

Должна сказать, что ЧЧ был тоже хорош. Он, как всегда был в черном, только обычный суконный камзол сменил на бархатный, надел блестящие сапоги из мягкой кожи, а шёлковая рубашка и шерстяные порты тоже были из очень дорого материала. После того как мы с Нинель обошли столько магазинов, я теперь в этом хорошо разбираюсь. Волосы гладко зачесаны и сзади перевязаны черной лентой. Чего-то не хватает? «А где Ваша шпага?» — спросила я. — «Эвелина, не беспокойтесь. Я и без шпаги смогу Вас защитить». Он был очень красивым, хотя и не улыбался, и лицо его было серьёзным. Положил мою руку на свою, и мы пошли. Я очень гордилась тем, какой у меня замечательный кавалер, и мой нос поднимался всё выше и выше.

Почему-то в бальный зал мы вошли не через центральный вход, а через боковой. Зал был великолепен. Было много света, горели люстры на потолке и светильники на стенах. По залу в красивых платьях прохаживались дамы, рядом с ними такие важные мужчины. Вошли Король и Королева. Дамы сделали реверанс, мужчины поклонились. Я тоже сделала реверанс, как меня учила Г-жа Жозефина. Заиграла музыка. Король и Королева начали танцевать. Вдруг ЧЧ предложил мне руку. Я даже растерялась. Я хотела танцевать! я мечтала танцевать! Но чтобы так сразу… Я положила руку ему на плечо. Он сделал первый шаг, и мы поплыли в вальсе. Раз-два-три. Раз-два-три. Раз-два-три. Сначала я боялась наступить ему на ногу или сделать что-нибудь не так, но он так уверенно вел меня, что я полностью отдалась его рукам и уже больше ни о чем не думала. Зал заполнился танцующими, но мы никого не задели, и никто не толкнул нас.

Потом я танцевала с Королем, и слышала, как скрипела зубами Мануэла. Король тоже хорошо танцует, но мне не было с ним так хорошо, как с ЧЧ.

Потом мы с ЧЧ снова танцевали. Я посмотрела на него. Я никогда не видела у него такого выражения лица. На губах, обычно плотно сжатых, полуулыбка. Именно полуулыбка. Словно человек хочет улыбнуться, а не может — разучился. В его глазах было столько нежности, что я сперва немного смутилась, а потом приняла эту нежность и улыбнулась в ответ.

Я танцевала весь вечер без остановки и ничуть не устала. Разные танцы, разные кавалеры. Я всем улыбалась и кружилась, кружилась, кружилась. Иногда мне приходилось выбегать из зала, чтобы Тая поправила мне прическу. Возвращалась и снова танцевала.

ЧЧ не танцевал и все время, с тем же выражением нежности в глазах, смотрел на меня. К нему подходили какие-люди, что-то спрашивали, он односложно отвечал и они отходили. Подошла Изольда, чуть ли не бросилась ему на шею. Он ей что-то сказал, и она тоже отошла.

Под конец вечера мы снова танцевали вместе. Он бережно держал меня за талию и смотрел в глаза, и я тоже смотрела ему в глаза, и казалось, что в этом зале мы совсем одни, что в целом мире мы совсем одни…

Музыканты закончили играть. Все вышли на террасу смотреть фейерверк. Это было так красиво! Миллионы разноцветных искр с каждым залпом рассыпались по небу. Я кричала, прыгала и хлопала в ладоши, и до того допрыгалась, что шпильки посыпались и моя прическа развалилась. Я посмотрела на ЧЧ и он сказал: «Всё, дорогая Эвелина, праздник окончился». Проводил меня до моей комнаты, поцеловал на прощанье руку и ушёл.

Дорогой Учитель, мне так хорошо! Я такая счастливая! Такая счастливая, что, наверное, такой счастливой я не буду больше никогда. Неужели я никогда не буду ТАК счастлива?

Утром, совершив обычные процедуры, я пошла к Королю. Он не принимал. Я решила пойти к Нинель и рассказать ей о бале. Вышла за ворота дворца, увидела безумное столпотворение людей на улице и вернулась. Ну и ладно. Ну и хорошо. Поживу ещё сегодня вчерашним балом, вспомню и переживу снова каждую минутку. Буду рисовать бал, или разрисую обложку своей тетрадки — давно хотела. Нет, это я сделаю, если успею. Главное мне нужно сделать подарок ЧЧ. Поблагодарить за украшения и этот замечательный праздник. Нарисую портрет Брюса. Ему точно понравится. Понравится ЧЧ, а не Брюсу. Брюс вряд ли будет рад сидеть долго на одном месте. Брюс, где ты? Я иду…

Тетрадь Георга. Источник света

Королевский бал