Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Научная фантастика » Слово силы: Боль - Павел Александрович Зверев

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 94
Перейти на страницу:
это не имеет значения. Внимание зверя внутри переключилось на Рикса. Тот стоял метрах в десяти всё в той же своей мерзкой форме. И, что самое раздражающее, улыбался.

С места я сорвался с такой легкостью, будто минутой ранее не истекал кровью. Но всё это фоном. Желание разорвать, желание пустить кровь, а после наслаждаться видом поверженного врага, перекрывало вообще всё, что было во мне до этого.

Взмах, и мои когти разрывают красную кожу Рикса. Шаг в сторону, прямо, как он, до этого, и взмах другой руки распарывает его плечо. Улыбка, а точнее уже оскал, искривляет мои губы, а горло порождает рык, который не в состоянии произвести человеческое горло!

Тварь, в которую превратился Рикс, скалится, вдруг, в ответ. Я не успел даже краем глаза увидеть, как он оказался сбоку. Успеваю отметить лишь росчерк его лапы, но этого хватает. Отвожу тело в сторону, и когти парня проносятся мимо. С ревом делаю широкий замах рукой, чтобы догнать провалившегося противника, но тщетно. Тот под невозможным углом выворачивается и уже по моей руке прилетает удар когтями. Рев застревает в горле, когда снова волна огня несется по венам, привнося с собой океан боли. Но зверь внутри терпит и даже не собирается отступать. Вместо этого рывок на сближение и когти начинают рвать плоть. А Рикс не отстает и не отступает. Два монстра, два чудовища, забыв обо всём, полосовали друг друга и рвали на части. На грани слышимости доносятся азартные выкрики и звоны бокалов. Смех, радостные вопли, что только сильнее выбешивают.

В какой-то момент кроваво-красная пелена застилает разум с концами. Человек внутри трусливо поднял лапки, вновь сбегая в свою комнатку, где прятался до этого, а власть над телом целиком и полностью достается зверю.

Я-человек перестал воспринимать мир таким, каким он есть. Я-зверь вырвался на свободу, и противник передо мной был слаще всего того, что удавалась испытать до этого! Боль? Что боль? Незначительная помеха, нестоящая внимания!

Сложно сказать, в какой момент всё изменилось. Затухание картинки перед глазами, слабость и недовольство проигрышем. Тело, вдруг, потеряло всю свою прыть и на очередной выпад ответа не последовало. Когти Рикса распороли мне бочину, глубоко вгрызаясь в кости. Следом удар плечом, сила которого буквально вламывает грудную клетку внутрь и в мыслях только пузырящаяся на губах кровь. Дальше перед глазами мелькают картинки, смысл которых совсем не откладывается в памяти. Единственное, что плотно там располагается, так это боль. Колющая, режущая, ноющая. Все её спектры волнами рвут тело, а сознание двоится и только путает. Реальность? Где? Непонятно. До слуха доносится сумбур разговорной речи. Смысла, правда, уловить не получается. Запах крови и дерьма смешался, неприятной какофонией дополняя происходящее. И, когда уже казалось, что конца этому не будет, всё внезапно изменилось.

Осознавать себя лежащим на топчане, в своей камере, было странно. А после, словно лавину прорвало, и все мысли, чувства и переживания ворвались в сознание, сметая любые барьеры и самоконтроль. Казалось бы, я уже принял факт своего «попадания», но именно сейчас всё это понимание проросло и дало всходы. Ужас? Пожалуй. И он только усиливался, когда в голове вспыхивали картинки всего пережитого. Пытки, совсем юные парни и девушки вокруг, которые уже не совсем люди. Да и я тоже, мать его, уже нихрена человек! И, как апогей всего этого, местный садист, в чьих руках все наши жизни. По желанию которого, по одному лишь щелчку пальцев, может всё закончиться.

Триггер под названием «Мастер» сработал и в этот раз. Ужас и паника как-то неуловимо быстро сменились на злость и ненависть. Снова эмоциональные качели, чья естественность под большущим вопросом. Но это помогало. Вот и сейчас вспышку злости погасить удалось куда легче, нежели ужас до этого. Тут только и потребовалось, что прикрыть глаза, сделать глубокий вдох и замереть так на несколько десятков секунд, полностью отдаваясь этому состоянию. Медленный выдох и с воздухом, уходит всё напряжение. Эмоции утихают, а их место занимает холодная отрешённость.

Теперь, когда удалось взять под контроль собственный разум, можно и пораскинуть мозгами.

В камере я находился один. Дверь закрыта и символ на ней всё так же светится своим неприятным светом. Кроме всего прочего, всё моё тело сейчас покрыто бинтами, от которых несет чем-то неприятно травяным. Забинтовано всё и даже пальцы по отдельности. Голова вот только свободна, так что осматриваться могу без стеснений.

Попытка приподняться далась непросто. Но далась, что уже хорошо. Помнится, там на арене, кромсали мы с Риксом друг друга не на жизнь, а на смерть. Хм, а я ведь помню всё, до малейшей детали! Как интересно.

Стоя посреди камеры, потихоньку двигал конечностями, пытаясь поймать болевые ощущения. Их не было. Да, присутствовала слабость, ломота, но на этом всё. И тут одно из двух: либо изменения внутри меня коснулись и регенерации, либо в отключке я провалялся куда как дольше, нежели отложилось в сознании.

Что ж, посмотрим.

Проблема с бинтами решилась просто. Казалось бы, забинтованные в круг пальцы это тот еще геморрой, но не в моем случае. С легкой опаской и даже толикой отвращения, постарался выпустить когти. Очень необычное чувство, когда первые фаланга пальцев будто бы уплотняются и начинают жечься. После черные сантиметровые когти пропарывают белую ткань и показываются на глаза. Дальше без особого пиетета разрезаю ткань от кистей до плеч и следом прохожусь по всему телу. Тряпки падают на пол, а у меня появляется возможность рассмотреть тело.

— Жертва концлагеря, — пробормотал я.

Ну, что можно сказать? Шрамы остались. Очень много шрамов. Кривые белые полосы уродовали тело сплошными рубцами. Живого места на коже практически не было. Те шрамы, что остались после накачивания меня сывороткой теперь и вовсе не бросались в глаза. А еще кожа почему-то казалась слишком бледной. То ли так сказывается скудное освещение, то ли виноваты сами шрамы, но факт остается фактом. Худой, до дистрофии и бледный, словно та поганка. И только черные когти слишком сильно выделяются на фоне всего этого.

— А убрать? — снова произнес в слух.

Получилось с первого раза. Сначала то же самое чувство, когда первая фаланга уплотняется, а после когти втягиваются внутрь пальца, постепенно истончаясь. Несколько секунд, пока цвет уже ногтя приобретает

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 94
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Павел Александрович Зверев»: