Что-то было не так. Точнее, иначе.

— Закрой глаза и посиди так пару минут, — передо мной скользнула тень, и я ощутил прикосновение теплой женской руки. — Так будет полегче. Все страшное позади, Николай, можешь расслабиться. Здесь ты точно в безопасности. Побудь в покое, а я пока займусь твоими травмами.

Я прислушался к чуйке — молчала. Судя по акустике, это была комната. Несколько голосов переговаривались шепотом, а где-то вдали, как мне показалось, журчала вода — видимо, кто-то забыл закрыть кран. Явно было открыто окно: меня обдувал свежий весенний ветерок, и он же принес аромат цветущей сирени.

— Сейчас резко станет очень холодно, а затем окатит жаром. Так и должно быть, не пугайся, — сказал незнакомый женский голосок. Приятный, к слову. Молодой, мелодичный.

— Хорошо, — отозвался я, не открывая глаз.

Девушка не солгала. Сперва я вздрогнул, когда все тело пронизало резким, почти болезненным холодом, словно в меня впилась тысяча острых сосулек. Но не успел я даже ойкнуть, как девушка положила свои ладони на мои руки, и по ним начало разливаться уютное, умиротворяющее тепло.

Это было очень приятно, словно я лежал на лугу под ласковым летним солнцем, и оно прогревало каждую мою косточку...

— Ну как?

— Что бы ты ни делала, не останавливайся, — почти промурлыкал я.

— Ты погляди на него, — усмехнулась Матильда откуда-то из-за моей спины. — Губа не дура. Почуял, видимо, кто им занимается...

Девушка отняла руки, и поток тепла прекратился. Но мне и правда стало гораздо лучше.

— Можешь открывать глаза. Сейчас все должно быть в порядке.

Возвращаться в жестокий мир из этого уюта не хотелось, но что поделать. Я медленно разлепил веки и увидел перед собой...

Сначала мне показалось, что это была Матильда. Но нет, не она. Похожа — тоже блондинка, тоже фигуристая, но этой девушке на вид было лет двадцать, и светлые волосы ее отливали золотом. Симпатичная, даже очень. И еще у нее были очень, очень странные глаза. Иссиня-черные со множеством мелких сверкающих искорок. И они действительно переливались...

Девушка обернулась к ожидавшему у стены Вальтеру и кивнула.

— Готов. Крепко же ты его приложил, Пистолетыч. Хорошо хоть, что меня позвали. Он едва не ушел.

— Куда ушел? — тряхнул головой я.

— В глубокие слои родовой структуры.

Девушка глядела на меня, словно чего-то от меня ждала. Чего именно? Что я ее вспомню? Узнаю? На ее губах играла лукавая улыбка.

— Извините, мы знакомы? — спросил я.

Все трое — и девица, и Матильда, и даже хмурый Вальтер прыснули, а девчонка и вовсе расхохоталась.

— Ну, вы уж точно должны меня знать, ваше сиятельство. Раз уж оказались в моей спальне...

Я аж подпрыгнул.

И правда — комнатка-то была явно женской. Более того, комнатка не простая — это была настоящая женская половина, какие бывали раньше во дворцах знатных людей. Я лежал на ворохе подушек на кушетке, рядом стоял низкий столик и несколько кресел — видимо, это была гостиная. Но двери по обеим сторонам комнаты вели и в другие помещения. Я увидел край огромной кровати в спальне и кусок массивного стола в кабинете...

Да и убранство этих покоев свидетельствовало о том, что их хозяйка, мягко говоря, женщина очень богатая.

— Извините, я действительно вас не помню, — ответил я, надеясь, что не задену самолюбие девушки. Она мне все же помогла, и грубить не хотелось.

Продолжая улыбаться, девица указала пальчиком на одну из стен. Я проследил за ее взглядом и замер.

— Твою... Эмм, прошу прощения...

Девчонка указала на портрет в золоченой раме. Самая настоящая картина, написанная маслом. И на ней была изображена та же самая девушка, только в парадном платье на старинный манер, с орденами на ленте и короной на белокурой головке.

Цесаревна Ирина Алексеевна. Наследница императора.

Это ты, конечно, в штангу врезал, Коля.

— Еще раз прошу прощения, ваше императорское высочество, — надеюсь, я правильно подобрал обращение. — Увы, память меня подводит.

Но цесаревна не разгневалась а, наоборот, как мне показалось, постаралась держаться так, чтобы мне было комфортнее.

— Я знаю, что с вами произошло, Николай Петрович, — она села в кресло напротив меня. — И должна принести извинения от имени моих подданных за то, через что вам пришлось пройти.

— Боюсь, я не совсем понимаю. Если я помню все верно, то, наоборот, я должен благодарить вас за спасение моей жизни.

— И да и нет, ваше сиятельство. Ваш дух действительно перенесли в умирающее тело наследника рода Обреновичей. Но все, что случилось после... Скажем так, это была ментальная проверка. Испытание. Ничего этого на