Девушка, всхлипывая и оставляя крупные капли крови на полу отстегнула свою койку и потащила её в противоположный угол подальше от толстухи. Та поставила свою платформу на место и села на неё, как ни в чём не бывало, грозно окинув взглядом камеру.

— Что смотришь? Иди сюда, — толстуха продолжала качать авторитет и поманила пальцем молодую девушку, почти девочку, пришедшую вместе с ней. Вероятно, она и раньше уже заставляла её ублажать её. Девочка покорно подошла и достала из-за пазухи простыню, которые выдавали женщинам и закрепила её на вышестоящей койке организовав таким образом полог над койкой толстухи. Сама жирнуха с кряхтением улеглась на полку, затем к ней под простыню скользнула девочка. Наташа с отвращением отвернулась.

— Я сейчас блевану, — сказала она в полный голос.

— Да хрен с ней, пусть порадуются перед тем, как их на консервы отправят, — философски махнула рукой Кобра. Она перевела взгляд на одиноко повисшую при входе платформу, на которой лежала избитая брюнетка. — Пойдём глянем что с ней.

— Ух ты, сильно её отоварили, — сказала Наташа, рассматривая хрупкую девушку лет… не больше тридцати судя по коже. По её лицу сейчас было невозможно определить сколько ей. Губы разбиты в лепёшку, нос похоже сломан и свёрнут на бок. Оба глаза заплыли, хотя нет, правый вроде смог открыться наполовину. Шея, руки и грудь в синяках. Били, душили, царапали.

— Кто же это с тобой так? — задала риторический вопрос Кобра. — Что за зверство?

— Это люди. Роботы бы не стали бить, а просто пристрелили. Внешникам тоже это не нужно, они, наоборот, стремятся разобрать неповреждённые органы. Давай её к нам, пусть придёт в себя, а там спросим, — сказала Наташа. Кобра кивнула, и они потащили платформу вместе с брюнеткой к себе в угол. Пристегнули к стене, укрыли девушку одеялом, сами тоже легли спать. Наташа даже не поняла сколько прошло времени, когда услышала, что кто-то трясёт её койку. Открыв глаза, она увидела толстуху, пытавшуюся отстегнуть платформу с изуродованной женщиной. Кобра тоже проснулась почти одновременно с Наташей.

— Тебе чего надо? — воскликнула Наташа. — Вали отсюда.

— Она моя! — нагло заявила толстуха. — Она мне должна, так что сами валите иначе будете такими же, как и она.

— Это ты её так? — тихо спросила Кобра, чтобы не будить остальных.

— Я! Вставай сука! Долго тебя ждать, — толстуха ткнула миниатюрную брюнетку кулаком в бок. Так вся сжалась и тихонько заплакала. — Хватит мне здесь трагедию разыгрывать. Встать, я сказала!

— Слышь, чучело, ползи отсюда, — Кобра спрыгнула со своей койки. Наташа криво улыбнулась.

— Ты мне что ли? — Толстуха переводила взгляд с Кобры на Наташу и обратно. — Да я вас сейчас…

Договорить она не успела. Кобра хоть и была с погашенным даром, силой тем не менее обладала как у буйвола. Силой и ловкостью. Несколько быстрых ударов слились в один и раздался хруст и приглушённое мычание. Кобра легко отпрыгнула на два метра назад и полюбовалась своей работой. Правая рука у толстухи повисла плетью, на лице появился хороший синяк, и она лишилась передних зубов. Другой рукой она держалась за рёбра слева и хрипела. На губах у неё пузырилась кровавая пена. Кобра сломала ей рёбра, и видимо острые края пробили лёгкое. Сказать толстуха ничего не могла и только жадно хватала окровавленным ртом воздух.

— Ну как тебе, лесба? Теперь, ты должна мне, — Кобра подошла к ней как можно ближе и спокойно сообщила толстухе плохую новость. — Ты меня разбудила. Сегодня ты убираешь камеру, снимай с себя одежду и вытирай кровь с пола.

Толстуха гневно начала вращать глазами и мычать за что получила ещё. На этот раз Кобра ударила её по ушам. Толстуха рухнула на колени и замотала головой. Кобра не стала с ней миндальничать и добавила ей по лицу ногой. Моментально озверев, она продолжила избиение неудачницы. Последним ударом она отбросила её к решётке. Удар был настолько силён, что претендующая на роль самой главной в камере пролетела около трёх метров и врезалась спиной в решётку. Толстуха сползла на пол и осталась сидеть.

— Как же я ненавижу таких, — плюнула ей вслед Кобра.

— Кто-то идёт, — прошептала Наташа. Драться она так не умела, но всё же была готова вмешаться. По коридору раздавались чьи-то тяжёлые шаркающие шаги и в то же время казалось, что кто-то полз. Девушки обратились вслух, напряжённо всматриваясь в сумрак коридора. Первой вскрикнула Наташа и невольно отпрянула. Кобра, разглядев новую фигуру попятилась назад. В коридоре показались щупальца перебиравшие прутья на решётке, и чуть позже показался их обладатель. В темноте сверкнули глаза и показалась хищная пасть, но она была не страшна, находясь по ту сторону решётки, в отличие от щупалец. Они проникли между частых прутьев и обвили толстуху, начавшую только-только приходить в себя. Её лицо теперь напоминало брюнетку, обработанную ею же ранее. Вдобавок она обзавелась переломами, и Кобра постаралась, превратив внутренние органы лесбиянки в фарш. Но вечер для толстухи только начинался. Монстр нежно обвил её необъятную фигуру и притянул к решётке. Она попыталась вырваться, но щупальца толщиной в руку взрослого человека не дали ей этого. Через несколько мгновений монстр полностью опутал свою жертву. Ещё секунда и толстуха заорала на всю тюрьму, из щупалец в её тело впились тонкие иглы, через которые монстр стал высасывать содержимое. Она практически на глазах стала худеть пока через пару минут не превратилась в одну оболочку. Чудовище, насытившись отпустило пустой мешок с костями и медленно поползло дальше.

— Спасибо… — девушки оглянулись и увидели, что маленькая женщина сидит на своей койке ощупывая лицо. — Боже мой, я плохо выгляжу?

— Примерно, как моя жизнь, — не удержалась Кобра и тихо засмеялась.

— Эта сука так меня избила! По-моему, она мне и зубы выбила, — она потрогала челюсть справа. — Нас держали в другой камере, гораздо меньшей этой. Нас шестерых. Двоих она заставила быть своими ковырялками, а я отказалась. Эта сука била других заключённых и внешники её не трогали. Она стучала им.

— О чём стучала? — не поняла Наташа. — И так всё ясно вроде.

— Внешники хотели знать, кто каким даром владел раньше,