* * *

Мужчина лежал на диване, закинув руки за голову, и смотрел на звездное небо. Улыбка на его губах была полна ненависти, боли… Он невольно думал о Рейян. С каждым днем жажда мести внутри его росла тем быстрее, чем с большей легкостью он приближался к своей цели. Он собирался отомстить за одну безгрешную жизнь, пожертвовав другой.

Миран сразу покинул особняк после помолвки, снял с руки кольцо и бросил в карман. Он испытывал отвращение к этой семье и ко всему, что с ней связано, даже к Рейян! Ему были противны собственные уловки, и он злился на себя, но должен был терпеть, пока все это не закончится. Мирану было отвратительно сидеть за одним столом с этими людьми и лживо смеяться, он чувствовал себя несчастным, однако пришлось стиснуть зубы. Когда настанет долгожданный день мести, он, наконец, избавится от этих оков. Зазвонил телефон. Миран встал, подошел к столу и услышал в трубке голос своего единственного друга – Арды.

– Да?

– Что ты задумал? – грозно прозвучал голос друга.

– Я преследую Рейян. Почему ты спрашиваешь о том, о чем и так знаешь?

Сердитый голос Арды заставил Мирана улыбнуться. С телефоном в руке Миран вышел на балкон.

– Почему ты отдал ей фотографии?

Миран оперся на перила балкона, продолжая ухмыляться. Он испытывал огромное удовольствие от содеянного.

– Хочу добиться любви Рейян, Арда. Так будет куда приятнее, поверь!

Когда Миран выбрал Рейян для мести, он велел следить за ней издалека, фотографировать каждый ее шаг, не предполагая, что эта девушка займет его мысли. Он отдал Рейян фотографии, чтобы убедить ее в искренности своих чувств. Как же было весело писать фальшивое признание в любви. Нужно только убедить Рейян, что Миран влюблен в нее, вызвать ответные чувства. Он так близок к цели.

– Ты разрушишь ее жизнь, хотя бы не играй с ее чувствами!

Чувства! О чем вообще говорит этот человек? Неужели он полагает, что Мирану есть дело до чувств этой девушки? Она – дочь его злейшего врага, и он не подал бы ей и стакана воды, если бы знал, что она умирает!

– Никогда больше не пытайся меня учить! – отрезал Миран и бросил трубку, а затем вернулся в комнату и в ярости захлопнул дверь на балкон. Генюль никак не уймется! Это она сказала Арде, когда жаловалась ему на жизнь. Жалость, сострадание, совесть. Эти чувства давно были незнакомы Мирану. Годами он страдал и ложился спать, обещая отомстить; он не мог себе позволить думать о людях, которые были причиной всему, да и не собирался этого делать.

* * *

Расставив чашки со сваренным кофе на подносы, Рейян вышла из кухни и направилась к лестнице. Со дня помолвки прошло уже три дня, и в животе девушки порхали бабочки. Она призналась в своих чувствах только Хавин, но все в доме уже знали о переменах в ней: невозможно было не заметить, как она расцвела, подобно цветку. Больше всех радовалась ханим Зехра. Материнское сердце не смогло бы вынести страданий дочери.

Рейян поставила кофе для матери и невестки на журнальный столик и села рядом с ханим Зехрой.

Следом вошла изнемогающая от усталости Хавин. Она утомилась от нескончаемой уборки в доме.

– У тебя есть другая работа, Хавин? Конечно, кроме уборки, – поинтересовалась ханим Делал, мать Хавин и Азата. Она рассмеялась, когда уставшая Хавин опустилась на диван и взглянула на Рейян.

– Рейян пытается спастись, но кто знает, какая жизнь ждет ее в Стамбуле.

– Все только начинается, от чего она спасается? – ханим Делал ударила Хавин по плечу, и девушка заскулила от боли.

– За что ты меня ударила, мама?

– Я думаю, что Рейян будет хорошо жить там.

– Надеюсь, что моей Рейян будет хорошо, – произнесла ханим Зехра, и Рейян улыбнулась. Госпожа Зехра наклонилась, поставила чашку на журнальный столик, посмотрела на дочь и улыбнулась в ответ.

– Завтра мы пойдем в магазин с Наргизой и Генюль. Давай составим список покупок.

У Рейян внутри все перевернулось. Она все думала, пойдет ли Миран с ней. Она жаждала его видеть, последний раз они встречались во время помолвки в особняке, и Рейян уже начала скучать по молодому человеку, так запавшему ей в душу.

Ночью Рейян не могла заснуть от волнений, хотя изо всех сил старалась отогнать мысли. С наступлением долгожданного утра она выскочила из постели, будто бессонной ночи и не было. Когда женщины наконец вышли из особняка, то встретились на базаре с госпожой Наргизой и Генюль.

Вместе они обошли все базары в Мардине и зашли во все магазины по пути. Бедирхану поручили отвезти покупки. Багажник его машины был переполнен. Сначала женщины посетили ювелирный магазин, затем магазин тканей, заглянули за кухонными принадлежностями и купили приданое. Несмотря на то что день был приятным, Рейян чувствовала, что ее ноги вот-вот отвалятся. Мать показывала ей все, что видела, предлагая купить. Проблем с деньгами не возникло: и Миран, и отец Рейян были людьми состоятельными.

В магазине, куда женщины зашли, чтобы посмотреть свадебный биндалли[2], Хавин набрала кучу одежды. Она бросила все на прилавок рядом с Рейян и показала длинное платье бордового цвета с кружевными рукавами:

– Может, мне купить его для ночи хны[3]?

Рейян обвела взглядом одежду, но не пришла в восторг. Хавин было всего семнадцать, ей рано было надевать подобное.

– До этого момента еще много времени, давай посмотрим в другом магазине.

– Рейян, посмотри, – Генюль указывала на биндалли на вешалках. Рейян прошла и посмотрела на зеленые и горчично-желтые платья. – Думаю, тебе это подойдет.

– Спасибо, но я хотела красное, – Рейян отрицательно покачала головой.

– Тогда давай посмотрим еще. – Генюль подошла к другим вешалкам, но Рейян уже слишком устала, чтобы что-либо выбирать.

Только она собиралась ответить, что хочет выбрать в другой раз, как ей протянули красный биндалли, выглядевший именно так, как она и представляла. Рейян повернулась, чтобы посмотреть на того, кто протянул ей платье, и потеряла дар речи, увидев мужчину, державшего вешалку.

Разве может так красить человека обычная улыбка? Разве может любовь стать еще сильнее в одну секунду? Как мужчина может занять такое место в сердце за столь короткий срок? В первый раз Рейян улыбнулась Мирану. Она переводила взгляд то на биндалли в его руке, то на его улыбающиеся глаза.

– Миран, ты… Когда ты пришел?

Вместо ответа он приложил к