Ну и ладно, мне, если что, и неприличный сойдёт – главное, чтобы был умный и… и рыжий… и голубоглазый…

Так, Лаура, стоп! Не о мистере Харлине мечтай, а Хэнка Кавендиша карауль! А то проскользнёт в свои комнаты, и как его оттуда выковыривать?

В соответствии с наскоро придуманным планом я должна была, увидев, что Хэнк направляется к себе, выбежать из комнаты как бы в ужасе и рухнуть ему на широкую грудь с просьбой о помощи и защите.

От чего меня надо защищать, мне предложили придумать самостоятельно, в самом крайнем случае – импровизировать.

Хэнк, по нашему плану, согласится, так как он настоящий мужчина и не может оставить несчастную девицу в беде. Пусть даже вымышленной, но он-то об этом не знает! Для него моя проблема должна выглядеть настоящей. И я готова была признать: это была самая слабая часть нашего плана, так как от чего меня должен спасать Кавендиш, я до сих пор толком не придумала.

Главное – чтобы в процессе моего спасения он оказался в каком-нибудь тёмном и безлюдном месте. Когда я робко поинтересовалась, что это должно быть и есть ли в Сент-Бруке такие места, рыжий переглянулся с мистером Филиппом, и они хором сказали:

– Конечно, есть! Кладбище.

Так что я смотрела сквозь тонкую занавеску во двор и пыталась придумать для себя опасность. Причём такую, которая привела бы нас с Хэнком на кладбище. Хорошо хоть не в качестве постояльцев…

Но мысли упорно соскальзывали в сторону симпатичного архивариуса, перед внутренним взором стояли весёлые голубые глаза, в ушах звучал голос… В общем, беда… Какой уж тут план?

Занятая этими мыслями, я чуть не пропустила Хэнка, который прогулочным шагом неспешно пересекал внутренний двор особняка, явно собираясь отправиться в свои комнаты. Травмированным он не выглядел, от шишки не осталось и следа. Видимо, неведомый мне мистер Грант действительно неплохо знал своё дело.

Я вскочила и заметалась по апартаментам, судорожно соображая, что делать, и ругая себя последними словами за то, что вместо продумывания стратегии предавалась мечтам о рыжем архивариусе. Но вариантов не было, и я вылетела в коридор как раз вовремя, чтобы с размаху впечататься в широкую грудь, обтянутую тонким летним пиджаком и приятно пахнущую дорогим одеколоном.

– Мисс Лаура! – надо отдать Хэнку должное, он смог меня удержать и не шлёпнуться на пол вместе со мной. Значит, точно полностью оправился от коварного удара дверью. – Что случилось?

– Мне нужна ваша помощь! – воскликнула я и закатила глазки, бессильно повиснув в руках Хэнка. Лёжа бесчувственным брёвнышком, я лихорадочно соображала, что сказать. Поздно отыгрывать назад, я уже начала и теперь хочешь – не хочешь, а надо идти до конца.

– Помощь? – Кавендиш крякнул и прислонил меня к стеночке, так как девушка я, конечно, не слишком крупная, но и совсем пушинкой меня назвать тоже сложно. – Чем же я могу вам помочь, очаровательная мисс Фоули?

Хороший вопрос! И было бы совсем замечательно, если бы я смогла на него сама ответить. Но чего нет, того нет, так что будем импровизировать, как и советовал мистер Филипп.

– Меня преследуют, – простонала я, поворачиваясь так, чтобы фигура предстала перед ошалевшим соседом в самом выгодном варианте. Сквозь ресницы я наблюдала, как Хэнк, внимательно изучив предложенный ему девичий организм, остался доволен и даже сделал попытку приобнять меня за талию.

– Успокойтесь, дорогая Лаура, – голос Кавендиша стал несколько мягче, в нём появились низкие, слегка вибрирующие нотки, – я сделаю всё, что только в моих силах, поверьте!

– Тогда, умоляю вас, проводите меня в безопасное место, – я подняла на него полные слёз глаза. Если честно, то слезами они наполнились исключительно от стыда за такую непрофессиональную халтуру.

– Конечно, Лаура, – Хэнк покрепче обнял меня за талию и всем своим видом демонстрировал готовность вести меня куда угодно, желательно – в место уютное и с кроватью.

– Тогда нам надо спешить, – любой режиссёр даже глубоко провинциального театра выгнал бы меня из труппы в связи с абсолютной непригодностью, но Кавендиш, видимо, был более лоялен, так как кивнул и даже помог мне принять вертикальное положение.

– Куда же вас проводить, дорогая Лаура? – он проникновенно заглянул мне в глаза. – Может быть, в качестве временного убежища мы можем использовать мои апартаменты? Там вас наверняка не станут искать…

– Наоборот! – воскликнула я с энтузиазмом, слегка удивившим даже Хэнка. – У вас меня и станут искать в первую очередь!

– Почему это?

Действительно, почему… Что за дурацкие, а главное – несвоевременные вопросы! Потому что!

– Вы такой привлекательный и известный мужчина! – я послала Кавендишу многообещающий томный взгляд. – Естественно, мои преследователи сразу догадаются, что вы смело предложили мне убежище.

Господи, бред какой! Но, как говорится, другого бреда у нас для вас нет.

– Ну, это да, – приосанился уже почти полностью дезориентированный Хэнк, – я такой, да! Но что же тогда вы предлагаете, Лаура? Куда вас проводить?

– Спасти меня может только самое укромное и пустынное место в Сент-Бруке, – решительно заявила я. – Идёмте! Пока ещё не поздно!

– Но кто вас преследует? И что им от вас нужно?

А вот это уже не те вопросы, на которые я в принципе могу ответить. Ну что же ты такой любопытный-то, а? Попросили тебя проводить – вот и иди, провожай. И нечего тут с вопросами приставать. Видишь ведь – девушка не в себе.

– Ах, это страшные люди! Они узнали, что мне стало известно место пребывания Магнуса Эггерта, и теперь охотятся за ним посредством меня. В смысле – за ним, но вроде как за мной. То есть им нужен он, а я нужна, чтобы узнать… Понимаете?

– Магнус Эггерт? – Кавендиш выцепил из моего сумбурного монолога главное, на что я, общем-то, и рассчитывала. Потому что если начать вдумываться в мои слова, то… Лучше не надо, честное слово!

– Поэтому проводите меня, пожалуйста, на кладбище, – брякнула я и увидела, как округлились глаза столичного журналиста.

– На кладбище? – переспросил он, растерянно моргая. – А почему на кладбище? Мистер Эггерт что – умер?!

– Живее всех живых, – уверила я Хэнка, – он просто там прячется. А теперь и я буду… Хотите – возьмём вас третьим?

– От кого прячется?

– Вы что, меня не слушали? – возмутилась я, в глубине души даже сочувствуя Кавендишу, так как разобраться в той чуши, которую я несла, было практически невозможно.

– Хорошо, идёмте, – решительно проговорил что-то быстро