Шрифт:
Закладка:
— Нельзя упускать такой шанс, — возразил Даскалос Балинович. — Маврик прав, тебе нужно выбираться отсюда. Афелис, ты давно себя видел в зеркале? Ещё полгодика-год и тебя вынесут из лагеря ногами вперёд. Тридцать шесть лет — солидный возраст для человека, не надейся, что твой организм будет и дальше прощать над собой издевательства.
— Надзиратель неспроста велел тебе никому не рассказывать про амнистию, — присоединился к уговорам гнома Рок. — Товарищ Торин может объявить всё что угодно, но здесь король — старший надсмотрщик. Зачем ему отпускать заключённых, которые могут рассказать весьма неприятные вещи о «воспитательном лагере» и о нём лично? О тебе беспокоится высокопоставленный лихнист, но на остальных всем плевать. Отрапортуют, мол, каторжники чувствуют себя в лагере так хорошо, что не хотят никуда уезжать, и никто никогда ничего не узнает. Аф, если ты не окажешься на свободе, никому из нас здесь точно лучше не станет.
Умом Афелис понимал аргументы гнома и орка, но бросить друзей в беде он не мог. Не позволяло проклятое сердце, в котором, несмотря ни на что, ещё сохранялось сострадание, гордость и честь. К словам одного-единственного бывшего каторжника никто не станет прислушиваться, его друзья сгниют на краю света в северных землях, а он ничем не сможет помочь.
— Из задницы нельзя вылезти поодиночке, спастись можно только всем вместе, — произнёс Афелис известную присказку, надеясь впечатлить таким образом смирившихся со своей участью каторжников. — А свободу нельзя получить в дар от какого-то власть имущего упыря, за неё необходимо постоянно бороться, — добавил он уже от себя.
В его впервые трезвой за многие дни голове начинал вырисовываться план действий.
Он примет щедрое предложение Маврика. Покается, получит амнистию.
Но это станет лишь видимостью. Прикрытием, чтобы освободить своих близких.
Вот только план не учитывал, что о готовящейся амнистии знают уже не только Рок и Даскалос Балинович, но и лежащий на кровати в другом конце барака избитый обиженный «правдоруб». Слух у Брехлисиуса был не просто хорошим, как и у всех представителей его расы, а превосходнейшим. Правдист обязан слышать и подмечать все детали.
В отличие от Афелиса, неудавшийся руководитель лихнистского Эльфланда не собирался становиться мучеником, тем паче кого-то спасать. Как только представится случай, он станет требовать от старшего надзирателя освобождения по амнистии.
Брехлисиусу было плевать, подставит ли он проговорившегося Афелиса и что вообще произойдёт с остальными. Следовало выбираться из этого проклятого лагеря, а не размазывать сопли, рассуждая о каком-то мифическом единстве в борьбе с диктатурой.
Правдист знал, что успеха добиваются именно корыстные одиночки. Которые потом рассказывают наивным болванам сказки о необходимости объединиться вокруг придуманной этими самыми одиночками цели…
Афелис глубоко ошибается. Из задницы не просто выкарабкиваются только поодиночке. Из неё выбираются, исключительно шагая по чужим головам.
Глава 6. Охранители
Политическое понятие свободы индивидуума означает: свобода от полицейского произвола.
Людвиг фон Мизес
Маврик с раздражённым лицом шагал по широкому проспекту, гадая, из-за чего могла сорваться поставка мрамора, обещанного ему ещё неделю назад. После стольких уверений и клятв, что новой партии точно хватит, чтобы до конца отделать весь город, все лихнисты словно воды в рот набрали. «Нет сведений», «рассчитывайте на уже имеющийся материал», «всего вам доброго, до свидания».
Уклончивость всегда самоуверенных старших товарищей внушала Маврику подозрение, что дело нечисто. Но политическая чуйка, выработанная за двадцать лет общения с гномами высокого ранга, подсказывала, что настойчивость в поиске виноватых на сей раз может скорее навредить, чем способствовать достижению целей.
Энтузиазм всегда поощряется властью в строго определённых рамках дозволенного. Проявлять его там, где не требуется, значит, нарываться на неприятности. Инициатива наказуема — в несвободном обществе это не просто красивая присказка, а важнейший жизненный принцип.
Нет так нет. Не можешь чего-то создать — имитируй! Народ всё равно схавает, а проверяющие закроют глаза даже на веские недочёты, если им предложить взамен что-нибудь интересненькое.
Маврик совершенно не обращал внимания на приветливое весеннее солнышко, погружённый в подсчёты того, во сколько им с отцом обойдётся отвлечение внимания на сей раз. Порадовать высокопоставленных лихнистов непросто, ведь у тех имелось практически всё, чего только может возжелать солидный взрослый мужчина. Видимо, опять придётся искать молоденьких девушек экзотичной наружности… Как будто у него и без того хлопот мало!
— Э-э-э… Моя плохо понимать, — отвлёк Маврика от раздумий странный разговор двух типов у стадиона.
Низкорослый гном сурово спрашивал что-то у возвышавшегося над ним грязного орка, по всей видимости, чернорабочего. Подобных не шибко опрятных личностей в Торинграде хватало с избытком: на стройку согнали не меньше миллиона мужчин, не каждый из которых горел желанием работать за похлёбку на общее дело. Разгуливавшие по городу посреди бела дня тунеядцы редкостью отнюдь не были.
— А-а-а! Твоя хотеть знать, как зовут моя? Вразносор моя, да, — с озабоченным видом расшаркивался перед гномом не самый молодой орк.
— Да мне насрать как тебя звать, дубина зеленомазая! Я тебя в пятый раз спрашиваю, какого хрена ты забыл в этом районе? Зона орочьей ответственности там, здесь люди работают!
Маврик невольно присмотрелся к гному — сразу понятно, очередной охранитель. Этих паразитов в Торинграде тоже день ото дня становилось всё больше. Откормленные мордовороты чего-то вынюхивали, присматривались, ко всем придирались. Видать, не всех «врагов народа» ещё обнаружили. Пока половину граждан в лагеря не отправят, не успокоятся.
Главным признаком охранителей было вечно нахмуренное выражение лиц, не обремененных печатью интеллекта, а уж тем паче моралью и совестью. Они всегда смотрели на окружающих, словно на жалких насекомых, которых ничего не стоило раздавить. Часто для красивой отчётности охранители именно это и делали: их стараниями сгинули в небытие сотни тысяч совершенно произвольно выбранных людей, эльфов, орков и даже гномов. Пару раз под их пристальным вниманием оказывался и сам Маврик, к счастью, ему удалось тогда выкрутиться.
Нет невиновных, есть лишь разные степени вины — гласил девиз этих блюстителей нового мирового порядка, защитников лихнистских ценностей и обладателей множества иных благовидных титулов, не способных, впрочем, скрыть истинную суть губительной для
