точных знаний было бы несправедливо подвергать сомнению его суждения. В то же время он достаточно хорошо понимал Макрона, чтобы признать, что ему было бы трудно отказаться от позиции. Это было одно из качеств, свойственных всем легионерам, дослужившимся до ранга центуриона. Первым вступил в бой и последним покинул его. Именно поэтому они составляли основу римской армии. Вполне вероятно, что Макрон вполне осознавал, что он уже мертв, когда принял решение остаться и защищать колонию, и что бы ни думал Катон, это решение было неизбежным следствием его характера и всех ценностей, которыми он дорожил.

- Очень хорошо, - заключил Светоний. - Убедитесь, что ваши люди готовы выступить с первыми лучами солнца. Все ненужное снаряжение они должны оставить здесь. Провианта только на два дня из запасов, оружие, доспехи и плащи. Ничего больше. Любая лошадь, которая хромает, останется вместе со своим всадником. Они могут пробраться к ближайшему гарнизонному аванпосту и дождаться, пока основные силы догонят их. Сообщите им все сразу, как только вы покинете палатку. Я не хочу, чтобы на рассвете их ждал неприятный сюрприз. Отлично, больше нечего сказать. Спокойной ночи, все свободны.

Офицеры встали, чтобы отсалютовать, и вышли на улицу. На западе горизонт казался розовым, а вечерний воздух был тихим и влажным. На севере небо было хмурым и звезд не было видно. Когда Катон вышел наружу, чтобы вернуться к своим людям, послышался слабый раскат грома, кульминацией которого стал звук, похожий на нестройную и неровную барабанную дробь, закончившуюся резонирующим грохотом. Он посмотрел на надвигающуюся бурю, задаваясь вопросом, было ли это предзнаменованием, а затем выбросил эту мысль из головы. Необходимо было подготовиться к предстоящему тяжелому маршу. Требования следующих нескольких дней проверят каждого человека и лошадь на предел их выносливости и даже больше. Но они должны достичь Лондиниума раньше Боудикки и ее мятежников, если они хотят избавить город и его жителей от участи, постигшей Камулодунум.

 

*************

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА III

 

Буря разразилась рано утром, вскоре после того, как конная колонна выехала из лагеря. Воздух был гнетуще неподвижным и тяжелым, когда первые раскаты грома эхом отразились от холмов справа от конных подразделений. Низкие облака закрыли небо от горизонта до горизонта и заслонили высоты над дорогой. Несмотря на постоянный топот копыт, хлест поводьев и фырканье лошадей, люди осознавали приближение потопа и ехали по большей части молча, тихо бормоча в момент нестройных разговоров. Дождь начался с внезапного прохладного ветерка, пронизавшего знойный летний воздух, тяжелые капли падали на плащи людей и крупы их лошадей и с легким стуком ударялись по их шлемам.

Катон и двести человек из его конного отряда образовали авангард колонны, двигаясь на небольшом расстоянии впереди. Он плотнее натянул плащ на плечи и наклонил голову набок так, чтобы вода стекала с надбровной защиты шлема и не закрывала ему обзор вперед. Несмотря на то, что местное племя, декеанглиев13, потерпело поражение в недавней кампании, в стране все еще существовали вооруженные группы, и они были способны совершать молниеносные атаки, прежде чем раствориться в холмах. Он надеялся, что врага отпугнет тот факт, что колонна состояла исключительно из кавалерии и не сопровождалась каким-либо медленно движущимся обозом. Мало что могло бы соблазнить рейдеров, но зато им было чего опасаться. Большую опасность представляла возможность устроить засаду или более скоординированную атаку, которая помешала бы продвижению колонны и привела бы к жертвам, которые наместник вряд ли мог себе позволить в своем стремлении спасти Лондиниум.

Катон услышал стук копыт сквозь шипение дождя и оглянулся через плечо, когда один из штабных трибунов натянул поводья и осадил своего скакуна рядом с ним.

- Приветствие от командующего Светония, господин. Он говорит, что лошади уже должны разогреться и перейти на галоп.

- Он хочет сделать это сейчас? - Катон взглянул вверх, когда молния осветила внутреннюю часть облаков недалеко впереди. Гром раздался разрывающим металлическим грохотом и закончился глубоким рокотом, отзвуки которого он мог прочувствовать почти что физически. Дорога впереди колонны уже была покрыта лужами, и его люди быстро превратили ее в сплошное месиво, оставив за собой засасывающую скользкую трясину. Опасное место для любой лошади, пытающейся пойти в галоп.

- Сообщите наместнику, что, по моему мнению, было бы неразумно продвигаться быстрее, пока дождь не пройдет и почва не станет достаточно твердой, чтобы рискнуть ускорить темп.

- Господин?

Катон видел, что трибун не привык к тому, что приказы пропретора подвергаются сомнению. Он пристально посмотрел на него, и молодой человек кивнул.

- Да, господин.

Он развернул лошадь, причем слишком резко, животное попало копытом в колею и спотыкалось несколько шагов, заставив трибуна неловко наклониться вперед, чтобы остаться в седле. Люди позади Катона насмешливо фыркали по поводу его плохого искусства верховой езды, и как только трибун восстановил равновесие, он повел лошадь спокойным шагом, со всем достоинством, на которое был способен.

Пока он ехал, Катон задавался вопросом, насколько спокойно наместник воспримет его ответ. В ходе кампании он внимательно наблюдал за своим командиром и узнал, что Светоний был человеком, который торопился и стремился обеспечить успешную военную репутацию до того, как возраст заставит его вернуться в Рим и уйти из армейской карьеры. Как и все члены Сената, которые могли проследить свою семью на протяжении многих поколений, он стремился превзойти достижения своих предков и повысить репутацию своего рода. Судя по многолетнему опыту Катона, такие люди были склонны пренебрегать безопасностью и жизнями тех, кто служил под их началом, если такие соображения противоречили возможности завоевать славу на поле боя. Или, в нынешней затруднительной ситуации, обратить вспять неудачу и избежать катастрофы.

К счастью, были и другие сенаторы, особенно те, которые недавно возвысились до аристократии, которые не были столь расточительны в отношении жизни своих людей. Ярким примером был Веспасиан14. Он был легатом Второго легиона, когда Катон впервые вступил в армию, и его забота о благополучии своих войск произвела впечатление на его людей, которые отплатили ему лояльностью и храбростью. Если бы Веспасиан был назначен наместником, размышлял Катон, он наверняка действовал бы с большей осторожностью и обеспечил бы адекватные гарнизоны в остальной части провинции, прежде чем даже рассматривать попытку взятия Моны.

Желать такого было бессмысленно. Тяжелая ситуация была в реальности такой, какая она есть, и с ней придется столкнуться, каким бы ни был исход. Такова была природа военной службы. Вечно сталкиваться с превратностями судьбы и в то же время надеяться, что высшее командование не изобретет никаких новых способов испортить ситуацию.

- Господин, наместник выдвигается вперёд.

Катон повернулся к центуриону Туберону, офицеру, командовавшему конным отрядом когорты, молодому человеку, который