вернулась в прошлое и стоит перед семнадцатилетним Джексоном, который придерживает дверцу лимузина, взятого напрокат, — они собираются ехать на выпускной бал. Эта картина представлялась ей во всех ее полудетских фантазиях. Наваждение было таким сильным, что Алекса слегка тронула Джексона, чтобы убедиться, что ей не снится сон.

— В чем дело? — спросил он в замешательстве.

— Я просто подумала… Если бы в школе все пошло по-другому…

— Как?

— Если бы я была помягче…

— Что?

— Если бы я просто хорошо относилась ко всем, ты бы позвал меня на бал?

Джексон застыл, но в его глазах мелькнула какая-то тень, и Алекса испугалась своих мыслей. О чем, черт возьми, она толкует в шесть утра?!

— Забудь, — резко сказала она. — Не знаю, что на меня нашло. Еще рано, и я не пила утром кофе. Остановимся где-нибудь у кофейни?

Джексон схватил ее за руку и притянул ближе.

— Мне не нужна была тихоня. Мне нужна была ты, Александра Латтимор, которая проходу мне не давала.

— Так почему ты ничего не сказал тогда?

— Боялся.

— Что я откажу тебе?

— А ты бы согласилась, если бы я позвал тебя на бал?

— Не знаю. Может, и нет… потом бы, возможно, передумала, но было бы поздно, и ты бы нашел кого-то еще.

— Ну уж нет, я бы и не искал.

— Во всяком случае, я бы потом себя ненавидела.

Только теперь Алекса вдруг поняла, что она не была неприступной и уверенной в себе, какой видел ее Джексон, — она попросту защищалась так от окружающих, боясь, что они не примут ее. То есть поведение ее было не чем иным, как трусостью.

Джексон сделал шаг назад и приоткрыл дверь машины шире.

— Разве ты не рада тому, что мы больше не глупые дети?

Алекса легонько поцеловала его в губы.

— Ты и не представляешь, — прошептала она и быстро села в машину.

Глава 8

Когда они готовили обед на кухне, укомплектованной по последнему слову техники, Джексон отметил, что в этой обстановке им следовало бы выбрать нечто другое, а не сэндвичи с сыром на гриле.

Алекса запротестовала:

— Да у нас тут, можно сказать, высокая кухня: ароматный хлеб и два вида сыра чеддер! Я поставлю лучшие тарелки из фарфора.

— Неплохо, — согласился Джексон. — Этот сыр не для детишек.

Бросив взгляд на Алексу, смешивающую салат, он вдруг заметил, что лицо ее помрачнело. Что это с ней — неужели он сказал что-то не то? И тут же промелькнула мысль: интересно, она хочет иметь детей? Нужно спросить, ведь цель их поездки — узнать друг друга поближе. Однако Алекса опередила его:

— Могу я задать тебе вопрос?

— Какой хочешь, — отозвался Джексон, доставая из кулера бутылку белого вина. Он не знал, сочетается ли оно с сыром, но заметил, что Алекса предпочитает вина с фруктовыми нотками, и купил именно такое. — Можешь не стесняться.

— Не хочу любопытствовать, — ответила девушка, кладя ложку, которой смешивала салат, на стойку.

Джексон подсел поближе к ней.

— Это не запрещено.

— Хорошо. Давай так — устроим игру «Быстрые вопросы». Можно пропустить один или пару, но не больше.

— Игру? — Джексон задумчиво потер подбородок. — Ты же понимаешь, большинство людей сочло бы странным то, что нам необходима игра для того, чтобы пообщаться.

Алекса пожала плечами:

— Мне все равно, что думают люди.

— Мне тоже, — улыбнулся Джексон.

— Ну, начинай, — ответила девушка.

— Постой! — воскликнул Джексон, ощущая прилив волнения. — Давай подключим вино. Каждый, кто пропускает вопрос, должен выпить.

Улыбка Алексы померкла.

— Не уверена. Так мы быстро уйдем с намеченного пути.

— Надеюсь, — подмигнул Джексон.

— Нам нужны правила.

Встав, чтобы налить вина в бокалы, Джексон вздохнул:

— Опять правила.

— Я серьезно, — возразила его гостья. — Нужно убедиться в том, что информация, которой мы обменяемся, не будет использована против нас, когда закончатся выходные.

— Этого не случится. — Джексон поставил перед ней бокал. — Все, что произойдет здесь, останется здесь. Это железное правило.

Алекса состроила недовольную гримасу.

— Этого недостаточно. Дай мне ручку и бумагу, пожалуйста.

— Алекса, да ты что, серьезно? — протянул Джексон, но вовремя вспомнил, с кем имеет дело. Что ж, неудивительно.

— Ручку и бумагу, — повторила девушка.

— Да, мэм, — отозвался Джексон.

Пошарив в ящике, он нашел блокнот для списков покупок с нарисованными по краям овощами и коробками молока. Ручка обнаружилась в кувшине.

На время воцарилась тишина: Алекса сосредоточенно писала. Закончив, она перечитала записку, вырвала листок и вручила Джексону:

— Вот.

— Ох… — протянул Джексон, читая написанное. Перед ним был почти что официальный документ.

— Подпиши, поставь свои инициалы и дату.

Джексон начал читать вслух:

— «Данное соглашение о конфиденциальности (далее „Соглашение») было заключено между Александрой Б. Латтимор и Джексоном Т. Стромом с целью предотвращения несанкционированного разглашения конфиденциальной информации. Стороны обязаны соблюдать строгую конфиденциальность. Это Соглашение может быть изменено только в письменной форме с подписями обеих сторон». — Прочитав, Джексон хлопнул рукой по столу. — Да вы с ума сошли, мисс.

— Почему? Это стандартный текст.

— Ты что, собралась признаваться мне в совершенном убийстве?

— Нет! — рассмеялась Алекса.

— У тебя какая-то секретная жизнь в Майами? Может, семья, которую ты ото всех скрываешь?

— Нет, все не настолько интригующе, вот увидишь.

— Тогда что?

— Пока ты не можешь задавать вопросы, сначала подпиши бумагу.

Умиляясь, Джексон поставил свою подпись на листке и отдал его вместе с ручкой Алексе. Она повторила его действие и объявила:

— Тогда первый раунд. Тема «Отношения».

Что ж, подумал Джексон, тут и обсуждать нечего.

— Ну, спрашивай, мне нечего скрывать, — сказал он.

— Кто твоя первая любовь?

Тут уверенность Джексона дала первую трещину. У него был ответ на этот вопрос, но он не мог его дать. На первом курсе института он начал встречаться с Паулой Колби — и они были вместе в течение трех семестров обучения, пока она не уехала из штата. Это напомнило ему о другой очень похожей ситуации… однако Паулу он не мог назвать своей первой любовью. Ею была Алекса.

— Пропускаю, — произнес он.

— Да ты шутишь! — воскликнула Алекса. — Вот так сразу? А это ведь пробный шар. Ты что… до сих пор ее любишь? Вот в чем дело?

Джексон снова замялся.

— И этот вопрос пропущу.

— Отлично! Тогда, думаю, твоя очередь поднимать бокал.

Джексон приподнял бокал и подмигнул.

— За тебя.

— Теперь моя очередь отвечать, — сказала Алекса.

— Тот же вопрос, — парировал Джексон. — Кто твоя первая любовь?

— Грегори Милфорд. Нас свели друзья, и мы долгие месяцы писали друг другу сообщения, а потом, наконец, состоялось первое свидание: ужин и концерт. В стиле Нью-Йорка.

— А потом? —